За душу берет, пролог Опции

[makson]

Это пролог к книге "Мы погибнем вчера" , автор Алексей Ивакин
"Меня нашли в воронке. Большой такой воронке - полутонка хорошие дыры в земле роет. Меня туда после боя скинули, чтобы лежал и воздух своим существованием больше не портил.
Лето сменилось зимой, зима летом, и так 65 подряд лет. Скучно мне не было, тут много наших, да и гансов по ту сторону дороги тоже хватает. В гости мы, конечно, не ходили друг к другу. Но и стрелять уже не стреляли. Смысла нет. Но и война для нас не закончилась. Все ждем приказа, а он никак не приходит.
А нашли меня осенью. Листва была еще зеленая, но уже готовилась к тому, чтобы укрыть нас очередным одеялом. Хотя мертвые не только сраму не имут, но и холода не боятся. Чего нам бояться то?
Нашли меня случайно - молодой парнишка, чуть старше меня, лет двадцати, наверно. Сел на краю воронки, закурил незнакомым ароматным табаком, и с ленцой ткнул длинным щупом в дно. И надо ж, прямо в ногу мне попал.
Он прислушался к стуку металла о кость, ткнул еще несколько раз, и, отплюнув в сторону недокуренную папиросу с желтым мундштуком, спрыгнул вниз. Расточительные у нас потомки. Мы самокрутку на четверых порой делили.
В несколько взмахов саперной лопатки, он снял верхний слой почвы надо мной.
'Есть!' - воскликнул он, когда металл отвратительным звуком ширкнул мне по черепу. Больно мне не было. Было радостно и удивительно - неужели?
Пацан отложил инструмент в сторону и достал немецкий штык-нож. Интересно, где он его взял? На той стороне подобрал? Не похоже, вроде блестит, как новенький. Не то, что мой, от трехлинейки. Тот, после последней моей атаки, так и заржавел, нечищеный.
По косточке он начал поднимать меня, а я пытался подсказать ему, где, что лежит. Конечно, мне все равно - подумаешь, зуб тут останется, или там палец, но как-то не хотелось часть себя оставлять.Ну не хотелось.
Жалко медальон осколком разбило. Хоть бы весточку моим передали, где я да что я. Впрочем, вряд ли бы она дошла. Брату, сейчас наверно уже лет 70. Где он сейчас? Жив ли? Или ждет меня уже там? Ну а Ленка точно не дождалась. И правильно сделала.
Эй, эй! Парень! Куда глину кидаешь? Это ж сердце мое, пусть и бывшее! Не услышал.Хотя сердце тогда в лохмотья разорвало.Когда мы бежали по полю, к дороге, земля в крови, кровь на сапогах, тогда и шмальнуло. Я сразу и не понял, пробежал еще метров сто, траншея с фрицами приближалась, хочу прыгнуть уже, смотрю, а винтовки нет, и граната из руки будто выпала.Оглянулся, а тело мое лежит, голова вдрызг, грудь разворочена и только ноги в ботинках еще дергаются.
Сейчас даже смешно. А тогда страшно было. И чего делать - не знаю. Упал, пополз обратно, пытаюсь винтовку схватить, а не могу. И мычу, мычу.Мне б, дураку, 'Отче наш' вспомнить. А как его вспомнить, если я его и не знал никогда? Комсомольцам религиозный опиум ни к чему. Это мне еще отец объяснил, когда колокола с церкви сбрасывали и крест роняли.
А наши немцев из траншеи тогда все-таки выбили. Покрошили не мало, но и нас полегло - почти весь батальон.
Потом половину оставшихся собрали, и они ушли над лесом на восход.Как были - с пробитыми касками, в бинтах, оторванными ногами - они шагали над землей. Красиво шли. Молча. Не оглядываясь.
А мы остались.
А парень нашел осколки медальона и матюгнулся так, что с рябинки над ним листочки посыпались. От расстройства снова закурил, разглядывая находку.И тут подошел второй. Первый молча протянул ему остатки медальона.
Второй только вздохнул: 'Эх, блин, еще один неопознанный'Первый молча кивнул, докурил и снова спустился ко мне.
Да ладно вам, ребята, хотелось мне сказать, не переживайте. Я без вести пропавший, обычный солдат. Таких, как я, много. Только подо мной в воронке еще 10 наших. Из нашего взвода. И все неопознанные рядовые. У кого потерялся медальон, у кого записка сгнила, а кто и просто не заполнил бумажку. Мол, если заполнишь - убьет. А войне по хрену на суеверия. Она убивает, не взирая на документы, ордена, звания и возраст.
Вон рядом совсем, сестричку с нашим лейтенантом накрыло одной миной. Она его раненного уже вытаскивала с нейтралки. У комвзвода, кстати, медальон есть. Я точно знаю.
Мужики! Найдите их! Вместе мы тут воевали, потом лежали вместе. Хотелось бы и после не расставаться.
Так думал я, когда наше отделение пацаны в грязных камуфляжах тащили в мешках к машине.
Так думал я, когда нас привезли на кладбище, в простых сосновых гробах - по одному на троих.
Так думал я, когда нас тут встретили ребята с братских могил. В строю, как полагается.
Так думаю я и сейчас, уже после того, как мы ушли над лесом на восток.
И оглядываясь назад, я прошу - мужики! Найдите тех, кто еще остался!"

[kusnez]

Вечная память!

[Случай]

Николай Панченко



Оставляют силы, оставляют:
грудь в крови,
глаза мои в поту.
Встану вот —
и пусть в меня стреляют,
лягу — и травинкой прорасту

Василечком стану —
синим-синим,
цветиком у страха на краю.
Ой, меня ли покидают силы,
Ой, не всю ли Родину мою?..

1942 г.

................................................................................
............

БАЛЛАДА О РАССТРЕЛЯННОМ СЕРДЦЕ

Я сотни верст войной протопал.
С винтовкой пил.
С винтовкой спал.
Спущу курок - и пуля в штопор,
и кто-то замертво упал.
А я тряхну кудрявым чубом.
Иду, подковками звеня.
И так владею этим чудом,
что нет управы на меня.
Лежат фашисты в поле чистом,
торчат крестами на восток.
Иду на запад – по фашистам,
как танк - железен и жесток.
На них – кресты
и тень Христа,
на мне - ни Бога, ни креста:
– Убей его! –
и убиваю,
хожу, подковками звеня.
Я знаю: сердцем убываю.
Нет вовсе сердца у меня.
А пули дулом сердца ищут.
А пули-дуры свищут, свищут.
А сердца нет,
Приказ – во мне:
не надо сердца на войне.

Ах, где найду его потом я,
исполнив воинский обет?
В моих подсумках и котомках
для сердца места даже нет.
Куплю плацкарт,
и скорым – к маме,
к какой-нибудь несчастной Мане,
к вдове, к обманутой жене:
– Подайте сердца!
Мне хоть малость! –
ударюсь лбом,
Но скажут мне;
– Ищи в полях, под Стрием, в Истре,
на польских шляхах рой песок:
не свист свинца – в свой каждый выстрел
ты сердца вкладывал кусок.
Ты растерял его, солдат.
Ты расстрелял его, солдат.
И так владел ты этим чудом,
что выжил там, где гибла рать.

Я долго-долго буду чуждым
Ходить и сердце собирать
– Подайте сердца инвалиду!
Я землю спас, отвел беду.
Я с просьбой этой, как с молитвой,
живым распятием иду.
– Подайте сердца! – стукну в сенцы.
– Подайте сердца! – крикну в дверь.
– Поймите, человек без сердца -
куда страшней, чем с сердцем зверь.

Меня «Мосторг» переоденет.
И где-то денег даст кассир.
Большой и загнанный, как демон,
Без дела и в избытке сил,
я буду кем-то успокоен:
– Какой уж есть, таким живи.
И будет много шатких коек
скрипеть под шаткостью любви.
И где-нибудь, в чужой квартире,
мне скажут:
– Милый, нет чудес:
в скупом послевоенном мире
всем сердца выдано в обрез.

1944 г.

[kusnez]

(в одноклассниках прочёл)
----------------------------

Серёга

- За старшего ты остаёшься, -
Отец сыночка поучал.
- Тебе пятнадцать скоро будет.
Отбегалсяты ты, отскакал...

Теперь мамане надо будет
Тебе, Серёга, помогать,
-
Пока я там с фашистом клятым
На фронте буду воевать...

Ты мамку береги, сыночек.
Да, всем, чем можешь - помогай...
И, младших, Фёдора с Маринкой
К работе тоже - приучай..!

Ты глянь, как прёт падлюка этот...
Европу под себя подмял
.
И всею силою огромной
На нас пошёл... - Наш час настал.

Нет, мы с Адольфом - разберёмся...
Так - было... - То, - не в первый раз...
Мы Бонапартии однажды
Уже набили крепко глаз...

Когда со всей Европой сраной -
Пришёл с Россией воевать...
А фюрер выводов - не сделал..
.
Полез, дурак, едрёна мать...

Сынок, запомни что скажу я...
Нет силы на Земле такой,-
Чтоб справиться могла - с Россией...
Любой потуг будет пустой...

Отец был прост в своих сужденьях
Немножко, правда, грубоват.
Но лучшим был на белом свете
. -
Считали так Сергей и брат.

Ушёл отец. В год сорок первый...
В конце июля. В жаркий зной.
Навеки там в земле остался.
У деревеньки небольшой.

Под жесточайшую бомбёжку
Попал ползущий эшелон...
И разметала бомба в щепки
Вагон, в котором ехал он.

Известие пришло попозже.
Под осень. Выла в доме мать...
Волчицей раненой металась...
Могла сестрёнку испугать.

Старались братья успокоить
Родную маму, как могли.
Когда без чувств на пол упала,
То на кровать перенесли..........

Семнадцать не было Серёге,
Когда на фронт стрелком попал.
Друзей послушался совета. -
Себе годочек приписал...

От Ленинграда до Берлина
Прошёл с боями - до конца!
Бывал на волосок от смерти.
Но не узрел её лица.

Чужую - да , чужую - видел...
Страданье, горе, смерть и кровь...
Два чувства в нём тогда таились.
Таких как ненависть-любовь.

Фашизму - ненависть досталась.
Любовь - Отчизне и родным.
Наверное, как всем в то время...
Иначе мир бы стал другим.

ПОБЕДУ - встретили - салютом
!!!
Кто песни пел, кто танцевал.
А, кто-то, просто принародно -
Слезу, не прячась, вытирал.

И снова стук колёс вагонных.
Серёга ехал - на Восток!
Чтобы японцам - забиякам
Российский преподать урок...

Хорошего там видел мало.
Всё то ж, чем Запад был богат.
Да, были подвиги и слава.
Но и солдат наш гибнул, брат...

Домой по осени прибился.
Год шёл уже - сорок седьмой...
Две Славы на груди имея,
Да ус чернявый смоляной.

Закрытой хата оказалась...
Сел на крыльцо и закурил.
Когда маманя появилась
-
Окурок чуть не проглотил.

Сказалась детская привычка.
Уж, больно маму уважал,
Зажав в кулак бычок горячий
Седую мать к груди прижал.

Леонид Чигарев.

[Случай]

Юрий Левитанский



«Ну что с того…»

https://www.youtube.com/watch?v=3TR5F4vabjQ

[Случай]

Юрий Левитанский «Ну что с того, что я там был…»

https://www.youtube.com/watch?v=3TR5F4vabjQ

Виктор Берковский

https://www.youtube.com/watch?v=2SyBKmpRtF8

[Случай]

Медсестра Юлия Друнина .



Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

1943


Когда, забыв присягу, повернули
В бою два автоматчика назад,
Догнали их две маленькие пули —
Всегда стрелял без промаха комбат.

Упали парни, ткнувшись в землю грудью,
А он, шатаясь, побежал вперёд.
За этих двух его лишь тот осудит,
Кто никогда не шёл на пулемет.

Потом в землянке полкового штаба,
Бумаги молча взяв у старшины,
Писал комбат двум бедным русским бабам,
Что… смертью храбрых пали их сыны.

И сотни раз письмо читала людям
В глухой деревне плачущая мать.
За эту ложь комбата кто осудит?
Никто его не смеет осуждать!

1943

До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победному Маю
В кирзачах стопудовых дошла.

И откуда взялось столько силы
Даже в самых слабейших из нас?..
Что гадать! — Был и есть у России
Вечной прочности вечный запас.

[Sucher32]

Медсестра Юлия Друнина

прочитал все её стихи.
Зацепило. Очень.
Вот же досталось людям...
Вынести всё за то чтобы мы зажрались спокойствием...
.....чтобы сейчас люди спокойно свои спиннеры крутили. и холодильники под потолок.

Спасибо.

Сообщение отредактировал Sucher32 - 30.4.2018, 21:02

[kusnez]

Юлия Друнина трагически ушла из жизни, покончив с собой 21 ноября 1991 года. Основной причиной самоубийства, судя по всему, послужили крушение общественных идеалов и развал страны. В одном из писем, написанных перед уходом из жизни, Друнина так описывала свои переживания: «…Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире, такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл…»

«Судный час»

Покрывается сердце инеем —
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока —
Я таких не встречала глаз.

Ухожу, нету сил. Лишь издали
(Всё ж, крещёная!) помолюсь
За таких вот, как вы, — за избранных
Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!

[Гость_arhan_*]

Второй стих, на музыку положен. Играл и пел наш земеля брянский, а уж откуда он взял. Я думал народный фольклер

[Случай]

Второй стих, на музыку положен. Играл и пел наш земеля брянский, а уж откуда он взял. Я думал народный фольклер

Она любила этого комбата, а он на мине подорвался, когда они из окружения прорывались.

[Гость_arhan_*]

ДЕНЬ ПОБЕДЫ-45

Если было б судьбой суждено мне
Жить на свете до тысячи лет,
Этот день и тогда бы я помнил –
Его облик, и голос, и цвет.

Много разного в день тот смешалось...
Мы спасли и свободу, и честь!
Тут и радость, и гордость, и жалость,
И салюта победного весть.

И сердечное краткое слово
Поздравления отцом сыновей
В этот день мы услышали снова,
Дети разных земель и кровей.

Это слово не часто звучало,
Но всегда укрепляло сердца.
С ним прошли мы войну от начала
До победного дня, до конца.

Интервью В.С. Бушина «Литературной газете»
https://pyhalov.livejournal.com/553928.html

[Гость_arhan_*]

[kusnez]

Я был убит под Туапсе

Я был убит под Туапсе,
В районе высоты Семашхо.
Слезой по мне блеснет в росе
Пробитая осколком фляжка.

Мой автомат лежит со мной,
Узором ржавым разрисован.
Давным-давно я кончил бой,
Но все не демобилизован.

Уходит время — день за днем,
А я все здесь, на дне лощины,
Где умирали под огнем
Двадцатилетние мужчины.

А ты, коль пулями не сбит,
Ты, мне когда-то руку жавший,
Ты им скажи, что я убит,
Что я не без вести пропавший.

Скажи, что мы убиты все.
Плечом к плечу на дне лощины,
Собой закрыли Туапсе
Двадцатилетние мужчины.

Астахов Евгений

[kusnez]

Стихотворение, написанное медсестрой Лотошинской ЦРБ. Было размещено в "Одноклассниках.

Оксана АФОНИНА (Лотошино, Московская область)

Я камень в ваш бросаю огород,
В красивых галстуках тупые остолопы!
За что вы так не любите народ,
Кормящий ваши праведные жопы ?

Я кто? Я рядовая медсестра.
Живу, кормлю детей на 10300.
И нет уже надежды на Христа.
Все чаще вспоминаю коммунистов...

Учитель, врач – там гордость и почет...
Передовик завода – честь и слава.
И на курорт целебный каждый год
Страна своих рабочих посылала.

А я сижу и плачу. Как мне жить?
Я не лентяй, я – гражданин России!
Учу детей я Родину любить,
Но вот за что – им объяснить не в силах...

До пенсии отец мой не дожил…
Кормил семью, не выдержал нагрузки...
И в пенсионный фонд всегда платил!
Где его деньги? Детям? Хрен те, русский !

А мама, два инфаркта пережив,
Детей учила нашей, русской речи,
В итоге кукиш с маслом получив…
За что нас государство так калечит?

Святой и голозадый наш народ
Сдает копейки детям на спасенье,
А батюшка на джипе мимо жмет,
Желая всем вселенского терпенья.

Дочурка хочет петь и танцевать,
Учиться в школе на одни пятерки...
Но что ей мама-медик может дать?
Раз в месяц мясо... Как же это горько !

Могучая, великая страна,
Ты – непоколебимая держава…
Так что же ты не ценишь ни хрена
Простых людей, твою создавших славу ?

http://www.stihi.ru/2017/12/28/8458

[Случай]

Евгений Агранович



Моему поколению

К неоткрытому полюсу мы не протопчем тропинки,
Не проложим тоннелей по океанскому дну,
Не подарим потомкам Шекспира, Родена и Глинки,
Не излечим проказы, не вылетим на Луну.

Мы готовились к этому, шли в настоящие люди,
Мы учились поспешно, в ночи не смыкая глаз...
Мы мечтали об этом, но знали прекрасно – не будет:
Не такую работу век приготовил для нас.

Может, Ньютон наш был всех физиков мира зубастей,
Да над ним ведь не яблоки, вражие мины висят.
Может быть, наш Рембрандт лежит на столе в медсанбате,
Ампутацию правой без стона перенося.

Может, Костя Ракитин из всех симфонистов планеты
Был бы самым могучим, осколок его бы не тронь.
А Кульчицкий и Коган – были такие поэты! –
Одиссею бы создали, если б не беглый огонь.

Нас война от всего отделила горящим заслоном,
И в кольце этих лет такая горит молодежь!
Но не думай, мой сверстник, не так уж не повезло нам:
В эти черные рамки не втиснешь нас и не запрешь.

Человечество будет божиться моим поколеньем,
Потому, что мы сделали то, что мы были должны.
Перед памятью нашей будет вставать на колени
Исцелитель проказы и покоритель Луны.

1944, 2-й Белорусский фронт

Вечный огонь

От героев былых времён
Не осталось порой имён.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землёй и травой...
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь, нам завещанный одним,
Мы в груди храним.

Погляди на моих бойцов!
Целый свет помнит их в лицо.
Вот застыл батальон в строю —
Многих старых друзей узнаю.
Хоть им нет двадцати пяти,
Трудный путь им пришлось пройти.
Это те, кто в штыки поднимался как один,
Те, кто брал Берлин!

Нет в России семьи такой,
Где не памятен свой герой.
И глаза молодых солдат
С фотографий увядших глядят...
Этот взгляд — словно высший суд
Для ребят, что сейчас растут,
И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,
Ни с пути свернуть.

1970