У памяти нет границ, Книга к 75-летию Великой Победы Опции

[bsnural]

Светлой памяти
Героя Советского Союза
Василия Алексеевича Разина

Враги в стране, как волчья стая,
Рык волчий не собачий лай.
Сапёр – профессия такая:
Мир ли война – передний край.

Год сорок третий для Державы
Победы торжество будил.
Он с отделеньем переправы
По разным рекам наводил.

Сапёры тоже рисковали,
Работа их войскам важна.
И реки в наградной попали:
Сейм, Днепр и Припять, и Десна.

Без героизма нет победы,
Что временем подтверждено.
И так решали наши деды.
Иного людям не дано.

Он не считал себя героем,
Свой долг усердно исполнял.
И отделенью перед боем
Задачу чётко объяснял.

Мы только переправ коснулись,
Но не на них сошелся клин:
Проходы делать размахнулись –
Несчетно сняли вражьих мин.

Уменье, смелость отмечали,
Находчивость, чем дух могуч.
И нам, потомкам, завещали,
Что героизм к победе ключ.

Есть люди – стойкая порода,
Будь рядовой иль командир.
В основу их берёт природа,
На них и власти ориентир.

Для них страна как мать родная,
Долг перед ней – отец родной.
И боль, её своей считая,
Разумно жертвуют собой.

И наш Герой не исключенье,
Врагу мы предъявляем счёт.
Но имя времени теченье
В небытие не унесёт.

Николай Басов

[bsnural]

МОЯ ИСПОВЕДЬ
Анне Лейбовне Пановой

Я родилась в тридцать четвёртом,
В столице царской Ленинграде.
Ветрами разными потёртом
И густо вымершим в блокаде.

А до блокады было детство,
Оно недолго продолжалось.
Печаль – взрослеющее средство,
Его в избытке оказалось.

Зима. Нет ни тепла, ни света –
Особой тяжести вериги.
Буржуйкой комната согрета
Горят то мебель в ней, то книги.

Жить было тяжко и тревожно,
Закон войны иного строже.
Ко многому привыкнуть можно.
Привыкнуть к голоду негоже.

Без слёз и вспомнить невозможно,
Хоть годы боль собой взнуздали.
Осмыслить и сегодня сложно,
А что тогда мы испытали.

Трагичней не придумать драмы,
Она мне в грудь как нож вонзила:
Глупышка, я у мёртвой мамы
Кусочек хлебушка просила.

А маму в простынь зашивали,
Я плакала и причитала.
Какие страсти бушевали,
Какая боль преобладала…

Идти сама не в состояньи,
И на руках несут в больницу.
Так отпечатало сознанье:
Хранит ту память как зеницу.

Там, искупав, переодели
И накормить не позабыли.
Забыть ли кто о нас радели.
Ясней запомнилось, как плыли.

Барж было шесть, но нас бомбили,
Из всех нам вышла божья милость.
Пять барж фашисты потопили,
Одна лишь к берегу пробилась.

Я помню поезда гуденье,
Но вновь бомбят, «за душу тянут».
А мы головки под сиденье –
Авось-то там нас не достанут.

И повезло, судьба ль такая,
Мир слишком сложен для разгадки.
То наказуя, то лаская
Играет кто-то с нами в прятки.

Провалов в памяти не мало,
Они овраги на равнине.
Что с младшею сестрёнкой стало –
Я вспомнить не могу поныне.

Детдомовцы, мы понимали:
Свою судьбу решаем сами.
Людьми достойными все стали
И благодарны тем, кто с нами

В то время нянчились, спасали,
Основам жизни научили.
И слов на ветер не бросали,
А трудность совестью лечили.

Судьба сложилась в чистом виде:
Муж, дети, нравилась работа.
А на войну мы все в обиде –
Кровь, слёзы, смерть её забота.

Поймите, краски не сгущаю,
За крик души слова примите:
Я всем потомкам завещаю –
Любите Родину, любите!

Николай Басов

[bsnural]

Светлой памяти
Героя Советского Союза
Михаила Ивановича Антипина

Достоин и высоких слов,
И поклоненья за былое:
На третьем месяце боёв
Он заслужил Звезду Героя.

Непросто реки с ходу брать,
Ведь враг готов огнём вас встретить.
Но не дано и выбирать –
Один исход, спешу отметить.

Столица Киев впереди,
Там люди ждут освобожденья.
А Припять встала на пути,
Замедлив наше продвиженье.

Задачу знает батальон,
Не скрыть однако и тревогу:
Какой он понесёт урон –
Известно раньше только богу.

Здесь всё годится для того,
Чтоб жертв река поменьше скрыла.
И для героя моего
Такое время наступило.

Одолевая страха гнёт,
Часы поставлены на счётчик,
Его оружье пулемёт,
А сам он опытный наводчик.

Плот наскоро соорудил,
Не позабыв о маскировке,
И речку тихо переплыл,
Как не завидовать сноровке.

Врага он точно удивил,
Как батальон переправлялся.
В прицел стреляющих ловил
И упокоить их старался.

Захвачен за рекой плацдарм,
Нет смысла дальше расширяться.
Успех – поздравил командарм
И посоветовал держаться

Им до подхода главных сил.
За подвиг следует награда.
Приказ комбата не сразил –
Войне привычно слово «надо».

А враг же контратаковал,
Не удалась одна – другая.
Ад настоящий бушевал
Над полем боя, не стихая.

А он, безусый паренёк,
В таком аду не потерялся.
Не предъявить ему упрёк,
Ведь на пределе сил старался.

И в этом деле преуспел:
Врагов повержено немало.
Не стушевался, не сробел,
А падать духом не пристало.

В сраженьях плавилась броня
И смерчем смерть вокруг металась.
К концу трагического дня
Их восемь человек осталось.

Готовились в последний бой,
Надежда уцелеть слабела.
Судьба сказалась не скупой –
Поскольку помощь подоспела.

И вот торжественный причал,
А путь к награде был не длинен:
Ему её в Кремле вручал
Союзный староста Калинин.

Успех в бою достоин свеч,
А он зависит от настроя.
Распорядился поберечь
Верховный юного Героя.

Он срочно отпуск получил,
С родными повидаться дали.
Потом опять врага крушил,
Пока его не отозвали.

Коль практику успешно сдал,
Теорию постичь придется.
И Михаил курсантом стал –
В войну наградою зовется.

Судьба ль его уберегла
Или содействовал правитель:
На землю тишина легла,
И он счастливый победитель.

Герои вечно быть должны
Для остальных живым примером.
Он через год после войны
Стал полноценным офицером.

«Болезнью звёздной» не страдал,
И слыл хорошим семьянином.
Под облаками не витал,
Стране своей был верным сыном.

Николай Басов

[bsnural]

Светлой памяти
Героя Советского Союза
Александра Павловича Шишкина

Он лётчиком стал по призыву страны.
Мечтал, не мечтал – да и так ли важны

Все эти вопросы, ведь речь не о том,
А как он сражался с заклятым врагом.

Инструктором в школе – высокий предел,
И значит, машиной отлично владел.

Друзья все на фронте, а он же в тылу.
Таким не поют всенародно хвалу.

Шёл рапорт за рапортом и перелом:
На фронт направляется в сорок втором.

Свой опыт ему пригодился в боях,
Учил подчинённых своих второпях.

Наглядно в бою их старался учить,
Война заставляла всечасно спешить.

Порою мгновенье решало судьбу,
Любыми средствами настрой на борьбу.

Пилоты, уверясь в его мастерстве,
И шли не страшась на врага в меньшинстве.

На Курской дуге, и всего-то шестью,
В неравную схватку пошли с тридцатью.

Такую атаку осмыслим теперь:
Ведь сами вернулись домой без потерь.

За время войны, враг же явно скорбит,
Ни разу он не был ни ранен, ни сбит.

В воздушных сраженьях нет равных ему,
Свидетелей было не мало тому.

Давайте признаемся как на духу:
И Родина всё ж не осталась в долгу.

Уверенным был он на трудном пути,
Награды звенят на широкой груди.

И высшая тоже средь многих наград,
Хорошая плата за вложенный вклад.

Историю спросим, она подтвердит:
Победа из множества лепт состоит.

Война завершилась, но жизнь-то идёт,
А лётчик обязан продолжить полёт.

Небесный мне слышится горестный всхлип:
Он как испытатель геройски погиб…

События, время – всему вопреки,
Героя и помнят, и чтят земляки.

Николай Басов

[bsnural]

СУДЬБА, СУДЬБА…

Весна 1945-го. Чехословакия. Корректировщики огня нашей батареи вдруг замолчали. Ни сами не звонят, ни на звонки не отвечают. Комбат приказал мне, как самому молодому, выяснить, что же там случилось. До этого огонь вёлся с обеих сторон, и они его корректировали. Наблюдательный пункт находился не очень далеко, на обратном склоне небольшого холма за пределом нашей видимости.

Я действительно был самым молодым в нашей батарее, так как, побывав под фашистским «новым порядком», горел желаньем отомстить им за всё то, что они творили у нас в деревне. И приписав себе два годика, был призван в армию в самом её конце.

Получив приказ, я бегом направился в сторону наблюдательного пункта. То, что я увидел на месте наблюдательного пункта, заставило зашевелиться волосам на моей стриженой голове. Вокруг всё была перепахано снарядами или минами, не понять, мало что осталось и от наших корректировщиков. И я, помянув недобрым словом фашистов, пустился в обратный путь.

Идти нужно было по открытой местности. Миновав холм, я услышал за спиной гул самолёта. Бросив взгляд на небо, я увидел на приличной высоте стальную птичку, но не придал этому никакого значения. Через какое-то время гул усилился, и повернувшись, я увидел, что самолёт резко снижается в мою сторону, но меня это тоже не насторожило. Понял это только тогда, когда вокруг меня заплясали пули. Трудно было предположить, чтобы в самом конце войны немецкие лётчики могли «охотиться» за отдельными людьми. Я упал, вдруг немец подумает, что цель достигнута и улетит искать другую жертву. Но самолёт развернулся и снова пошёл на меня, тут уж я не выдержал и кинулся бежать, петляя как заяц. Потом снова упал и закрыл голову руками, как будто они могли защитить её от пуль крупнокалиберного пулемёта. Что творилось в моей голове, пока я играл с лётчиком в кошки-мышки, передать невозможно, но так хотелось дожить до Победы.

Расстояние до леса, где располагалась наша часть, было не более километра, но мне оно показалось бесконечным. Я то бежал, то падал. Лётчик вдоволь поиздевался надо мной. Шинель моя была испятнана пулями, ложе карабина тоже пострадало, а на мне – ни царапины. Бывает на войне и такое.

Когда я предстал перед комбатом, он, выслушав мой доклад, сказал:
– А ты, Корзунов, в рубашке родился, видно там - он показал пальцем на небо - есть твой ангел – хранитель, по-другому объяснить это невозможно.

Но судьба преподнесла этим днём мне ещё один сюрприз. У стоявшей у речки полевой кухни выстроилась очередь, тут были и солдаты, и офицеры, я тоже пристроился к очереди за солдатской кашей. Вдруг до слуха донеслось: «ау…» «ау…» «ау…». Как позже я узнал, такие звуки издавал при стрельбе немецкий реактивный миномёт. Тотчас какой-то офицер схватил меня за руку и закричал: «Бежим, бежим отсюда!». Мы бросились от кухни, попали в какой-то кустарник и упали. Взрывы нас не задели, видно немцы заранее всё пристреляли, и мины кучно легли там, где стояла кухня. Картина после обстрела была не для слабонервных…

Так вот в один обыкновенный день на войне судьба преподнесла мне два подарка. А до Победы я дожил, ещё успел повоевать с японскими самураями и несколько лет послужить в Китае.

НИКОЛАЙ БАСОВ

[bsnural]

Светлой памяти
зафронтового разведчика
Александра Ивановича Козлова

Из прошлого мы в будущее метим,
Наградой обойдённых рассекретим.
С потомками, повинно сострадая,
А цель – возданье должного – святая.

Война уже пожаром пламенела,
В тылу врага отряд его умело
Громил фашистов, честь страны спасая,
Своей судьбы не ведая, не зная.

Надёжный тыл любым войскам опора,
Враг ощутил в России очень скоро.
На партизан большие силы двинул,
Разгрома и его отряд не минул.

Бой в окруженье был предельно сужен,
А командир и ранен, и контужен.
По группам выходить из боя стали,
С женою вместе они в плен попали.

Разведка вражья тоже не дремала,
Судьба такой подарок ниспослала:
Предлóжили, чтоб без вести не сгинуть,
Им послужить, билет удачи вынуть.

Фашисты скрупулёзно рассчитали
И дней немного на раздумье дали.
Чтоб не посмел предательски лукавить –
Жену его в заложниках оставить.

Он быстро понял: надо постараться
И убедить жену с врагом сражаться,
Работая предельно осторожно,
В его тылу действительно возможно.

На «Абвер» дал согласие работать,
Едва ль не год пришлось ему потопать,
И лишь тогда он получил заданье
С Отчизною родимой на свиданье.

Война ужесточила отношенья,
А пленные внушали подозренье.
И потому его не укоряли,
И всё-таки серьёзно проверяли.

В конце концов, закончилась проверка
К содружеству была открыта дверка.
«Смерш» на игру и в этот раз решился –
И Александр в «Сатурн» свой возвратился.

Фашисты его подвиг оценили –
Серебряной медалью наградили.
А руководство приняло решенье:
Он получил по службе повышенье.

Ласкали душу пламенные страсти,
Стал вскоре замом по учебной части.
Враги как будто шли ему навстречу,
Убрав с дороги прежнего – предтечу.

Почти три года жил двойною жизнью
И тешил душу только этой мыслью:
Рискуя головой своей вчистую,
Чтобы «Сатурн» трудился вхолостую.

Судьба его пока что баловала
Довел в конце он школу до развала.
И немцы «труд» достойно оценили:
Крестом железным даже наградили.

Понятно и без всяких аргументов,
Что он перевербовывал агентов,
А засылая, знал, как обезвредить.
Спасённых жизней трудно не заметить.

Конец войны, на Родину стремился,
Как победитель тоже возвратился.
А слово «плен» и цифры честь убили,
Клеймом позора личность заклеймили.

Обидой сердце патриота сжалось,
И долго жить ему с клеймом досталось.
Финал Отчизна всё же подсластила:
Наградами расщедрясь наградила.

Но обошла достойная награда.
Словами же его закончить надо:
О, справедливость, как её добиться
И недоброжелателей лишиться.

А жизни цель озвучил очень кратко:
Она для многих вовсе не загадка,
Настойчивость, как нощно, так и денно,
Любовь к стране и людям непременно.

Николай Басов

[bsnural]

Светлой памяти
Дважды Героя Советского Союза
Бегельдинова Талгата Якубековича

Судьба является загадкой
Для всех живущих на земле.
Он лётчик был с орлиной хваткой –
Уверенно сидел в «седле».

Считай, воистину воитель,
Вино победы часто пил.
Лишь штурмовик – не истребитель –
Семь самолётов вражьих сбил.

Не будем подходить с гаданьем,
Как он достиг таких высот.
Ведь только вылетов с заданьем
Их было более трёхсот.

А каждый вылет враг итожил
Потерями в своих рядах.
Немало их он уничтожил,
Одолевая личный страх.

Отвага во всём мире чтима,
С ней человек как высший класс.
В войну обрёл он побратима,
Что жизнь в бою Талгату спас.

А побратим был летчик тоже,
Он небо бороздил везде
На истребителе. Негоже
Собрату не помочь в беде.

Война, там не одни успехи,
Успех, он всё же не кредит.
Как ни крепил свои «доспехи»,
Сам тоже был однажды сбит.

Попасть в плен к немцам
не светило,
И это явь, не просто блажь.
А в штурмовик тогда входило
Два человека в экипаж.

Ночами тайно пробирались
К своим по вражеским тылам.
В полку друзья ему признались:
Готовили посланье в храм.

Но в той жестокой круговерти
Ему не просто повезло.
Нередко видел очи смерти,
Но выжил всем смертям назло.

Про верность долгу не забудем,
Особенную ось основ.
Потомок, мы сегодня судим
Своих и дедов, и отцов.

Чтобы судить правдиво племя,
Совет мой собственный прими:
То давнее, лихое время
Примерить на себе возьми.

Стране на верность присягали,
С героями былин родство.
Громить фашистов помогали
Им мужество и мастерство.

И в нём такая же порода,
И честью также дорожил.
Плод плоти своего народа,
Ему и доблестно служил.

Летал над тлеющим Берлином,
Над зло взрастившем очагом.
Вот так – былинным исполином –
Победу встретил над врагом.

Николай Басов

[bsnural]

Светлой памяти
Героя Советского Союза
Туснолобовой-Марченко
Зинаиды Михайловны

ЛЮБОВЬ К ЖИЗНИ

Была всего лишь санитаркой,
Но без неё в бою не обойтись.
И в атмосфере, страхом жаркой,
Израненным она спасала жизнь.

Всегда удача неудачей
Сменяется не только на войне.
И наступил период вящий:
И ей самой пришлось гореть в огне.

Раненье рук и ног раненье,
Беспомощность, но полк-то отступил.
Видать Всевышнего знаменье:
Враг санитарку бил, но не добил.

Разведка ночью возвращалась,
И поняли: спасатель их жива.
Спасеньем гибель увенчалась,
Но начиналась новая глава.

Десяток сложных операций,
Терпенья было ей не занимать.
Прекрасен образ женских граций,
Но мужество, ему ли не внимать.

Стоически переносила
Любую боль, не мысля изумить.
Лишь об одном всегда просила,
Просила только жизнь ей сохранить.

Закон войны, так с ней случилось,
Чтоб в теле ещё теплилась душа,
Она и ног, и рук лишилась,
Уйти из жизни мысль свою глуша.

Тогда-то к ней пришло решенье,
Письмо, как боль, отправилось в свой путь:
«Я инвалид – всему крушенье,
Забудь меня, скорей, родной, забудь».

И не исправить, не дополнить
Ответ такой, быть может, не ждала:
«Прошу, моя родная, помнить –
К тебе вернусь, какой б ты не была.

Поверь: ни беды, ни несчастья
Не смогут нас с тобою разлучить».
О, сила воли, в её власти
Нам души в безнадёжности лечить.

Понять любую душу сложно,
Те два письма тепло их душ хранят.
Без слёз читать их невозможно,
Смысл писем и молитвенен, и свят.

В суть инвалида быстро вникла,
Как будто неподъёмный воз везла.
Но падать духом не привыкла,
Ведь всё же не у мачехи росла.

Мы сострадать привыкли с детства,
От наших предков это повелось.
Завод и госпиталь – соседство,
Вот так непреднамеренно пришлось.

Её с завода навещали,
Война вовек сплочением сильна.
Все, несомненно, замечали:
Обычной жизнью хочет жить она.

И были просьбы к ним не робки,
Кто навещал, как близкая родня:
– Хотя бы по одной заклёпке
На танк, прошу вас, делать за меня.

Тянуть рабочие не стали,
Война лишила слов – невмоготу.
Пять сверхурочно танков дали,
Вписав и имя Зины на борту.

Культёй на фронт письмо писала,
И мужеству тому, мой друг, внемли:
Бойцов калека призывала
Изгнать врагов быстрей с родной земли.

Письмо армейскою газетой
Ниспослано, призыв в нём набело.
Оно горящею кометой
Сердца солдат и офицеров жгло.

Ходить училась на протезах
О, потрудней, чем в детстве первый шаг.
Не столько в личных интересах,
Не только для своих житейских благ.

А быть обузой не хотела,
Конкретно и для будущей семьи.
И всё безропотно терпела,
И днём, и ночью шли с собой бои.

В конце концов, врага изгнали,
Закончилась треклятая война.
Какие страсти обнимали,
Когда с любимым встретилась она.

Жила семьей. Рождались дети.
И снова горе на пределе сил:
Два первых умерли в расцвете,
А двух последних бог им сохранил.

Ей инвалидность не мешала
Обычной полноценной жизнью жить.
На местном радио вещала,
На помощь людям как не поспешить.

Не сиротливо сердце билось,
Восторг любви семье своей трубя,
Она так искренно гордилась,
Что может и обслуживать себя.

Всего бесспорно не опишешь,
Ещё один первостепенный штрих –
Коль хочешь слышать, то услышишь:
Энергии в ней было на троих.

Она и в школах выступала,
Работу как член партии вела,
И делегатов принимала,
И по хозяйству лишней не была.

О, сколько горя и страданья
Ей принесла без жалости война.
Но верю в искренность признанья:
Что в жизни всё же счастлива она.

А муж её беречь старался,
В любви, в согласьи долгий век прожил.
Он от любви не отрекался,
Земной свой подвиг тоже совершил.

Ей люди должное воздали,
Как не воздать, ведь по заслугам честь:
И улицы носить названья стали,
Музеи тоже, несомненно, есть.

Переживаю, как сумею
Вложить в умы подобных, будто клад:
Два подвига, свершённых ею,
По мне достойны не одних наград.

Ведь жизнь земная всё сложнее,
О, современность, недосуг покой.
И несомненно всё ж важнее
Навек остаться в памяти людской.

Хочу и я ей поклониться
За мужество на белом свете жить.
Потомки, есть вам чем гордиться,
Когда былое станут ворошить.

Николай Басов

[bsnural]

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ
ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
ГРИГОРИЯ ЯКОВЛЕВИЧА ВОРОПАЕВА

А воевал совсем немного.
Война оценивает строго
Уменье, смелость, мастерство.
Лишь в этом жизни торжество.

Он первым вместе с отделеньем,
Не высшим, собственным веленьем,
Хотя огонь врага и креп.
Преодолел преграду – Днепр.

Преграду-то преодолели,
Но там свинцовые метели,
На небольшом клочке земли
И день, и ночь, считай, мели.

Пока же полк переправлялся,
Он удержать плацдарм старался.
И нужно должное отдать:
Враг начал снова отступать

К намеченной другой ступени,
До новой речки, до Ирпени.
Чтоб роздыха врагу не дать,
На пятки надо наступать.

И вновь, пока ещё везенье,
Его родное отделенье,
Скорее, через «не могу»,
На её правом берегу.

А полк за отделеньем следом,
Не к пораженьям, а к победам.
Но дальше, дальше высота –
Задача явно не проста.

И как ни подходи умело,
Готовность – только лишь полдела.
Потерь никак не избежать,
Смерть свою жертву будет ждать.

Солдаты, как ни опасались,
За отделённым поднимались,
Быть может, в свой последний путь,
Под пули подставляя грудь.

И в том бою земля гудела,
И пули находили тело.
Смерть каждого из них пасла,
Одна из пуль его нашла…

Заслуг «верхи» не позабыли:
Наградой высшей наградили
За гибель в ратную страду.
Я по следам за ним иду,

Сказать, что мне известно, склонен:
Как далеко он похоронен,
Теперь уже в чужой стране,
Понять не просто вам и мне,

От дома, где семья осталась,
Ждала, ждала и не дождалась
С войны, а ждали одного –
Отца и мужа своего.

Там, где рождён, ему воздали:
В честь его улицу назвали.
И вывод истину трубит:
Сержанта подвиг не забыт.

Николай Басов

[bsnural]

Светлой памяти
Героя Советского Союза
Владимира Сергеевича Баскова

Я над штурмуемым Берлином
В разведку бреющим летал.
Враги клин вышибали клином,
В ремонт три самолёта сдал.

Финал, конечно же, не странен,
Стране я истово служил.
В победный май серьёзно ранен,
Досрочно службу завершил.

А начиналось всё в тридцатых,
В одной из многих лётных школ.
Мальчишек брали крутоватых,
Я тоже в лётчики пошёл.

Легко учился, но прилежно,
То был итог моих корней.
Война, твердили, неизбежна
И надо быть готовым к ней.

Инструктором оставлен в школе,
Сам молодых учил летать.
А здесь, по воле иль неволе,
Машину тонко надо знать.

Потом как лётчик-испытатель
Всё досконально изучал.
К войне я был готов, читатель,
Когда враг в двери постучал.

Вначале мы друзей теряли,
Редела общая скамья.
Потери души раскаляли –
Полк, как единая семья.

И ненависть к врагу держала
Нас в напряженьи день и ночь.
И лишь одно нас утешало
И позволяло превозмочь,

Что наши слёзы отольются
Врагу не нынче, но поздней.
И радостью сердца забьются
Уже победных наших дней.

Пока же приходилось биться
За каждый метр земли родной.
Прошли года. А мне всё снится
То первый, то последний бой.

Так вылетая на разведку,
Как непременное родство,
Держал в уме не только сметку,
Но мужество и мастерство.

Разрывами вокруг штормило,
Бронёй не защищён пилот.
А вылетов в разведку было,
Считал я, около двухсот.

Участвовал в боях воздушных,
Побед нектар не раз испил.
Отдельно и в команде дружных
Семнадцать самолётов сбил.

Год сорок третий – переломный,
Как на земле, так в небесах.
С плеч сбрасывали груз огромный,
Теперь к врагу стучался крах.

Чем день победы был к нам ближе,
Он угольком мерцал в золе.
Казалось всем: нет счастья выше,
Чем тишь истерзанной земле.

Мой путь к победе был не шёлков:
Одним глазком на мир гляжу.
И тридцать маленьких осколков
Я до сих пор в себе ношу.

Николай Басов

[bsnural]

Светлой памяти
Героя Советского Союза
Рафаила Алексеевича Киселёва

Войны губительна дорога,
К победе путь всегда тернист.
Есть выражение «от бога»,
А он от бога был танкист.

Одним из первых переправлен
За Днепр другим помочь огнём.
От жалости к врагу избавлен
Его жестокостью во всём.

Прошёл в боях по Подмосковью,
Шёл как хозяин, не слуга.
И сердце обливалось кровью
За дикость, варварство врага.

И мысль одна его томила:
Быстрей освободить страну.
А ненавистью дух крепило,
Она бал правила в войну.

С боями шли по Украине,
Освобожденья Киев ждал.
Подобно снеговой лавине
Враг всё с лица земли сметал.

И наши армии спешили,
За отступавшим шли впритык.
И каждым часом дорожили,
Освобождая горемык.

О, нет, сдаваться враг не мыслил,
Он верно Гитлеру служил.
Ещё себя всесильным числил,
О пораженье мысль глушил.

И за Днепром, как обречённый,
Всё время контратаковал.
Комроты экипаж сплочённый
Своих позиций не сдавал:

И пулемёты замолкали,
Орудий погибал расчёт.
И вражьи танки тыл искали.
Лист наградной привёл учёт.

Но командир был ранен тоже,
И явно жертвуя собой,
К себе он относился строже,
Вёл свой послёдний тяжкий бой.

Жаль, не дожил он до Победы,
Но вклад в неё достойный внёс.
А вы, потомки-непоседы,
Сохранность памяти – с вас спрос.

Николай Басов

[bsnural]

Светлой памяти
Полного кавалера ордена Славы
Ивана Андреевича Ширяева

Он воин Первой Мировой.
Сам по натуре миротворец.
Но на Великой рядовой,
Не призывник, а доброволец.

Направили по просьбе в часть,
Где его старший сын сражался.
Был трижды ранен, вот напасть,
А сын победы не дождался.

Отец печали не скрывал,
С врагом ещё отважней бился.
Как за двоих и воевал,
И с сыном славою делился.

В атаку первым тяжело,
Но он всё чаще поднимался.
А на войне всё набело,
Так молодых беречь старался.

Да, совесть воина чиста,
Ведь выполнял как мог присягу.
Хранят три наградных листа
Его уменье и отвагу.

Своих решительных сынов
Не забывала и Держава.
Стал кавалером орденов
Он под названьем звучным «Слава».

Цена была им велика:
Раненья и потеря сына.
Войны дорога нелегка,
Нерадостна её картина.

Николай Басов

[bsnural]

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ
ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
МИНАЯ ФИЛИППОВИЧА ШМЫРЁВА

В судьбе порой несчитано вериг
И нет в её активе слова «жалость».
И подвигов, и горя на троих
Ему с лихвою одному досталось.

Чем пахнет порох с Первой мировой
Он знал: с германцем наяву сражался,
Артиллерист уже, не рядовой,
Поскольку до войны служить призвался.

Воюя, духом не был побеждён,
С архивных данных рассудите сами:
За мужество и храбрость награждён
Тремя Георгиевскими крестами.

В конце мог загреметь под трибунал –
Ответил офицеру-мордобою.
Тот жизнь оставшуюся вспоминал
Об уваженьи к каждому герою.

Желанной революция была
И встречена им тоже без сомненья.
Война и в новой армии ждала,
Куда вступить им принято решенье.

И снова честно, храбро воевал,
Пока не заболел серьёзно тифом.
На родину отправлен, наповал
Сражен был там реальностью, не мифом.

Бандитами убит его отец,
Ему вступить в их банду предложили.
Тогда б он стал из подлецов подлец,
А за отказ же брата порешили.

Чтоб жизнь людей не превращалась в ад,
Страх днями не довлел над здравым смыслом,
Из местных жителей создал отряд,
И в волости покончил с бандитизмом.

Такие были времена тогда,
Кипели повсеместно эти страсти.
Вручали принародно, в честь труда,
Ту первую награду новой власти.

В подарок также получил коня,
В то время тоже ценную награду.
Дары умом природным оценя,
Он понял, что о том мечталось смладу.

Страна была разрушена войной
Гражданской, что, пожалуй, пострашнее.
Восстановленье – способ непростой,
Власть ставила туда, где потруднее.

Он отродясь других не подводил
И совестью не мыслил поступаться.
А истину, как будто бога, чтил,
Пришлось однажды за неё сражаться.

Шёл самый горький год тридцать седьмой,
Народ клеймил секретаря райкома.
Минай за справедливость стал стеной,
И спас того от следственного тома.

Через два года тот оправдан был,
Не заступись – навечно б канул в лету.
Заступник тоже недругов нажил,
Но не был привлечён тогда к ответу.

Конец тридцатых. Вновь удар судьбы:
Жена ушла в тот мир, остались дети.
Считал, что горше нет уже беды –
Она лишь расставляла свои сети.

Война была несчастьем для страны,
Касалась всех и каждого отдельно.
Какой она потребует цены,
Гадать вначале все-таки бесцельно.

Детей эвакуировать не смог –
Фашисты перерезали дорогу.
К родным в деревню. Знал бы он итог,
Но заглушил душевную тревогу.

С кем вместе хлеб насущный добывал,
Создал отряд бороться с супостатом.
Враг днями и ночами узнавал,
Что смерть его как тенью ходит рядом.

Конечно, он бездействовать не мог,
Установил за командира цену.
Еще войны не виден был итог,
Никто всё ж не решился на измену.

Но нанесён удар из-за угла:
Детей, сестру и мать арестовали.
Тяжёлой ношей эта весть легла.
Ему придти с повинной предлагали.

Переживал, безвыходный финал,
Дни чёрные, еще темнее ночки.
И чем неясность тяжела узнал,
Пока не получил записку дочки.

Её охранник скрытно передал,
Она, дитя, по-взрослому писала,
Чтобы отец посулам не внимал,
А мстил за них – что будет с ними, знала.

Войне он жертву страшную принёс,
Любое сердце болью содрогнётся.
И автор тоже не стыдится слёз,
Ведь безучастным слово не даётся.

Теперь коснёмся партизанских дел.
Чтобы понять в Победу вклад внесённый,
Командуя в те годы, что успел,
Несчастьями донельзя утомлённый.

Коварен враг, наитьем понимал,
Любой исход же не считал преградой.
С отрядом в два десятка начинал,
В сорок втором командовал бригадой.

В атаках за собою увлекал,
Боль его раны остро бередила.
Возможно, смерти всё-таки искал.
Она ж его сторонкой обходила.

Судьба – она над всеми Господин,
Какие бы ветра ни бушевали.
Врагам он был бандит номер один,
А партизаны Батькой называли.

В боях-походах был неутомим,
Народонаселенье прозревало.
Записка дочки тоже всюду с ним
И сердце завещаньем согревала.

Судьба открыла новую главу:
Могло прерваться продолженье рода –
Минай отозван срочно был в Москву,
Осенним днём сорок второго года.

После войны мы сказ о нём продлим,
Повеселее всё-таки картина:
Как будто кто-то сжалился над ним
И подарил две дочери и сына.

А честью, как на фронте, дорожил,
Она была звездою путеводной.
И по-сыновьи Родине служил.
Таким остался в памяти народной.

Николай Басов

[bsnural]

Светлой памяти
Героя Советского Союза
Николая Даниловича Грищенко

На фронте он с сорок второго,
Умело, храбро воевал.
Был награждён – заслуг основа,
В бою с расчётом рисковал.

Мы в этом сможем убедиться:
Рискуя, подавал пример.
Но риск не может вечно длиться
В жестокости военных сфер.

Стал явно камнем преткновенья
Тот берег западный Днепра.
В бою решают всё мгновенья,
Как непогодь несут ветра.

Река разрывами кипела,
Но враг не в силах помешать.
Плацдарм захвачен – лишь полдела:
Его же нужно удержать.

А немцы вновь контратакуют
И как пехотой, так бронёй.
Они уже в душе ликуют,
Исход им видится иной.

Ну как помочь стрелковой роте,
Самим на шаг не отступя.
Расчёту: «Бейте по пехоте,
А бронь беру я на себя».

Сказавшему мы свято верим.
Гранатами вооружась,
Пополз, мы путь его измерим
К бессмертью, за сердца держась.

И бронетранспортёр подорван
Один, за ним ещё другой.
План сбросить в реку явно сорван.
Текст наградных всегда сухой.

Звучит торжественно, конкретно,
Войне сопутствует трагизм:
«Героя наградить посмертно
За мужество и героизм».

Достоин славы и почёта,
Признанье горесть не уймёт…
Такой вот командир расчёта,
Оружье было – миномёт.

Николай Басов