Данная тема посвящена начальному периоду существования Дулага 142, его предыстории до прибытия и работы в Брянске. Здесь мы обратим внимание на глобальные различия в системе и принципе организации работы немецкого лагеря военнопленных на западном и восточном фронте, а также проведём некоторые параллели.
Как известно из отчётных документов лагеря, впервые он был сформирован 29.7.1940 как Фронтшталаг 142 в Ульме (Баден-Вюртемберг). Его основное комплектование и перегруппировка были отнесены к ведомству немецкого Военного округа V; из 5-го запасного батальона Ландшутц (Баден-Оос). Первой ареной действий для команды лагеря стала Французская кампания.
10 мая 1940 года немецкие войска вторглись во Францию. Менее чем за месяц цели стремительно и грамотно действующей наступающей группировки были достигнуты. Голландия и Бельгия были захвачены в считанные дни, основные французские силы подавлены на всех основных рубежах обороны. В конце мая – начале июня в ходе операции «Динамо» из Франции был экстренно эвакуирован Британский экспедиционный корпус. В итоге кампании, 22 июня в Компьенском лесу был подписан акт о капитуляции Франции (Компьенское перемирие). Согласно условиям капитуляции, её территория была разбита на ряд оккупационных зон. Гитлер позволил Италии оккупировать юго-восток Франции от Средиземного моря до Женевского озера, в то время как сама Германия оккупировала весь север вместе с атлантическим побережьем до испанской границы. Северо-восток был разделён на несколько более мелких регионов: некоторые были аннексированы Германией; другие находились под строгим военным контролем. Оставшаяся на юге незанятая область Франции управлялась из Виши правительством маршала Петена (т.н. «Свободная зона»). Армия Франции была разоружена; в руки немцев попало около 1 850 000 французских военнопленных. Для их сбора они организовывают десятки лагерей, разбросанных по всей территории страны.
Город Безансон, расположенный на востоке Франции в исторической области Франш-Конте, был занят немецкими войсками 16 июня 1940 года. После подписания акта о капитуляции, город оказался в оккупированной зоне, находясь примерно в 50 км от демаркационной линии. В нём, на базе бывших «казарм Вобана» 60-го пехотного полка в северо-западном предместье расположился один из четырёх лагерей военнопленных данной области.
В материалах доследственной проверки уголовной полиции Германии 1967-1971 годов в отношении бывших сотрудников Дулага 142 (приемника Фронтшталага 142), о которых можно узнать в http://www.poisk32.ru/index.php?showtopic=23979, имеются некоторые показания бывших сотрудников лагеря, которые освещают начальный период своей службы и обстоятельства перевода. Документально известно, что все без исключения лица, комментарии которых приводятся ниже, позже присутствовали и работали на территории Дулага 142 в Брянске.
Отто Греслин 1905 г.р. (бывший ефрейтор из рядового состава лагеря)
«Я вступил в немецкий Вермахт в 1940 году. Служил в пехоте и обучался в Польше. В конце 1940 года меня перевели в Ульм и оттуда во Францию (Безансон). Когда завершилась французская кампания, мы отправились в Польшу. Спустя ещё 4 недели я с обозом отправился на центральный участок фронта в Россию».
Ганс Акерманн 1908 г.р. (бывший ефрейтор из рядового состава лагеря)
«Где-то летом 1940 года я был призван в пехотную войсковую часть, название которой я не помню, в Штутгарт во «Фландрские казармы». Вскоре после этого часть перевели в Глогау (Польша). Там происходила моя основная подготовка. Вероятно, где-то в конце 1940 года меня перевели во Фронтшталаг 142 в Ульм. Фронтшталаг 142 в своё время базировался в Ульме. Спустя три недели нас передислоцировали во Францию, а именно в Безансон. Там комплектация была окончательно завершена и часть оснастили автомобилями. В Безансоне мы временно управляли лагерем французских военнопленных. Сразу же после начала Восточной кампании нас перевели на восток. Через Брест-Литовск мы пришли в Гомель. Тогда мы подчинялись Тыловому командованию 534. Однако там мы не стали организовывать лагерь военнопленных. Предположительно осенью 1941 года мы пришли в Брянск».
Альберт Рандекер 1905 г.р. (бывший ефрейтор из рядового состава лагеря)
«Весной 1941 года, когда точно, уже не помню, я прибыл в резервный батальон Ландшутц в Эсслингене, а оттуда был направлен во Фронтшталаг 142 в Виттель (Франция). Через 3 дня часть была передислоцирована на восток, в июле и августе мы стояли в Варшаве. Я думаю, это было в августе 1941 года, когда наша часть была переведена из Варшавы в Брянск. С того времени лагерь имел название Дулаг 142».
Мориц Райдт 1906 г.р. (бывший ефрейтор из рядового состава лагеря)
«После начала восточной кампании я был ещё раз подвергнут краткому медосмотру и затем переведён в запасной батальон в Эслинген. Из этого запасного батальона в конце июля 1941 года я был переведён в постоянный личный состав Фронтшталага 142. Я добровольно вызвался быть счетоводом. 28.07.1941 года я был вместе с девятью товарищами откомандирован из части. Тогда постоянный личный состав Фронтшталага 142 находился в Виттеле во Франции. К тому времени лагерь был расформирован. В Виттель мы прибыли 29.07.1941 года. На следующий день мы были переброшены в Варшаву. Немного в стороне от Варшавы мы ещё три недели находились в полевом лагере. Далее мы поехали по железной дороге в направлении Минска. В конце сентября 1941 года мы прибыли в Брянск».
Алоис Аменд 1904 г.р. (бывший ефрейтор из рядового состава лагеря)
«Я был призван в начале войны в 1939 году, получил обмундирование в Вюрцбурге и отправился в Польшу для подготовки. Весной я прибыл в Ульм. Там нас сформировали для Фронтшталага 142, затем я прибыл во Францию (Безансон). Там я служил водителем грузового автомобиля при коменданте оберст-лейтенанте Хольце. Он имел лагерь в собственном подчинении. Через несколько месяцев лагерь переехал в Виттель. Это был лагерь для интернированных. Там я продолжил исполнять обязанности водителя грузового автомобиля. С содержащимися в лагере я не имел никаких контактов. Мне также неизвестно, что с ними что-то происходило. Там я прибывал до начала военной кампании против России».
Отто Цундель 1905 г.р. (бывший стрелок из рядового состава лагеря)
«После предварительной подготовки я был переведён в качестве счетовода во Фронтшталаг 142 в Виттель (Франция). С этим Шталагом я отправился в августе 1941 года через Варшаву, Бобруйск и Минск в Брянск».
Готтфрид Шпеттель 1905 г.р. (бывший стрелок из рядового состава лагеря)
«В июле-августе 1940 года я прибыл во Францию (Безансон) во Фронтшталаг 142. Там я пробыл примерно полгода, затем нас переместили в Виттель. Там я пробыл до июля-августа 1941 года. Затем я прибыл в Польшу и далее в Россию в охранное подразделение, нёс службу по охране железнодорожных путей».
Рудольф Функ 1905 г.р. (бывший унтер-офицер лагеря)
«В Шталаге я был, насколько помню, с конца 1940 по сентябрь 1941 года в Безансоне (Франция). Во Фронтшталаге 142 я работал сначала ефрейтором, позднее унтер-офицером в пункте вскрытия и контроля корреспонденции. Если я правильно помню, я находился в Дулаге в Радице под Брянском с 5 сентября 1941 до октября 1942 года».
Эрих Гротц 1899 г.р. (бывший обер-цальмейстер из канцелярии лагеря)
«После службы во Фронтшталаге во Франции в 1941 году, я прибыл в Варшаву и затем в Брянск».
Георг Зарадет 1895 г.р. (бывший гауптман из командования лагеря)
«В августе 1940 года меня призвали как лейтенанта запаса на службу во Фронтшталаге 142 в Безансоне (Франция). В основном я работал там переводчиком. Также я контролировал распределение почты военнопленных. Весной 1941 года я был откомандирован в Виттель (Вогезы), где также работал переводчиком. Там находились в основном британские граждане, большей частью женщины. После начала войны с Россией я прибыл со своим подразделением в сентябре-октябре 1941 года в Варшаву. Наше подразделение Фронтшталаг 142 было переименовано в Дулаг 142. С этого времени он стал пересыльным лагерем. Сначала мы не использовались по прямому назначению. Спустя некоторое время мы последовали за регулярными немецкими войсками. Мы начали работу где-то под Брянском».
Работу Фронтшталага 142 во Франции можно условно разбить на три этапа:
1) Лагерь для французских и британских военнопленных на территории «казарм Вобана» в Безансоне (начало августа 1940 – начало декабря 1940).
2) Лагерь для интернированных британских гражданских лиц на территории «казарм Вобана» в Безансоне (начало декабря 1940 – начало мая 1941).
3) Лагерь для интернированных гражданских лиц на территории гостиничного комплекса в Виттеле (начало мая 1941 – конец июля 1941).
Рассмотрим каждый из них отдельно.
Этап I. Лагерь для французских и британских военнопленных на территории «казарм Вобана» в Безансоне.
К сожалению, о первом этапе известно немногое. Как было написано выше, для размещения военнопленных был выбран комплекс «казарм Вобана» («La Caserne VAUBAN»), построенных в 1910-1913 годах. Общая площадь территории, занимаемой комплексом казарм, составляла до 7 гектар с периметром ограждения длиной около 1 км. Здания казарм располагались вокруг большой центральной площади, половина которой была старым плацем, а оставшаяся часть - спортивной площадкой. Три основных жилых четырёхэтажных блока, два с одной стороны и один с другой, назывались корпусами «А», «В» и «С» (или на французский манер, "батиментами"). В казармах были цементные полы, высокие парные окна и каменные центральные лестницы. Этаж каждого корпуса имел центральный коридор и был разделён на большие комнаты, расположенные по обе его стороны. По всему наружному периметру комплекса располагались вспомогательные и хозяйственные строения высотой до двух этажей. Все основные постройки на территории были каменными, с черепичными крышами.
Есть сведения, что пленных там начали собирать с июня 1940 года, однако само подразделение Фронтшталага 142 закрепляется на территории казарм лишь в августе, приехав из Ульмской базы.
https://b.radikal.ru/b26/2107/d4/aa0fb3fb8e52.jpg
Современный общий вид комплекса «казарм Вобана» с высоты птичьего полёта
(до 2016 года были целы все исторические здания бывшего лагеря).
https://a.radikal.ru/a43/2107/4c/bc428169d817.png
https://b.radikal.ru/b40/2107/9c/b3e3e66ec358.png
Лагерь военнопленных на территории «казарм Вобана» в Безансоне, 1940 г.
(из собрания военного историка Робера Дютриеза).
Судя по имеющимся фотоснимкам, можно сделать вывод о том, что размещение пленных на данной территории было очень плотным. Они занимали не только все имеющиеся на территории здания, но также и центральную площадь, где был организован крупный палаточный лагерь. Однако нет точных данных о количестве содержавшихся там пленных. Бывшие узники лагеря из числа британских интернированных называют цифру, которую им сообщили пленные, оставшиеся после депортации основной массы: 20 000 человек. В их составе были как французы, так и солдаты британского экспедиционного корпуса; отмечается также большое количество т.н. «колониальных войск» (спаги, зуавы и сенегальцы).
Мэйбл Бейлисс (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Позже мы узнали, что двадцать тысяч военнопленных недавно покинули казармы».
Фрида Стюарт (узница лагеря из числа британских интернированных)
«За два дня до нашего прибытия около двадцати тысяч французских и английских военнопленных, доставленных туда с линии Мажино в июне прошлого года, были переведены из казарм в Германию».
Уильям Веб (сын узницы лагеря из числа британских интернированных)
«Французский сержант показал маме и её маленькой группе казарму на четвёртом этаже. Он сказал им, что казармы только что покинули двадцать тысяч североафриканских спаги, зуавов (французские колониальные полки) и сенегальских военнопленных, которых отправили в Германию».
Подразделение Фронтшталага 142 подчинялось штабу Командующего войсками во Франции генерала Отто фон Штюльпнагеля (командир по делам военнопленных при штабе генерал-лейтенант Георг Тешнер). Комендантом лагеря был пожилой уроженец Карлсруэ, оберст-лейтенант Фридрих Хольц. Он же возглавлял лагерь во время самого катастрофического периода его работы в Брянске (середина октября – середина ноября 1941 года). Штат постоянной лагерной команды составлял около 100 человек, не считая охранной роты. В кадровом составе преобладали военнослужащие из состава Ландшутц и резервных подразделений; из-за принципа комплектования в составе команды было много уроженцев Баден-Вюртемберга.
https://c.radikal.ru/c23/2107/44/70a5866dbaf6.png
Типаж немецкого персонала Фронтшталага 142;
рисунок Фэн Твемлоу.
Известно, что пленным на территории лагеря выдавали номерные жетоны (ЛОЗ), исполненные по немецкому образцу. На данное время максимальный известный номер: 5198. Отдельно про жетоны можно прочесть в http://www.poisk32.ru/index.php?showtopic=24217.
Британка Фернанда Олдфилд, находясь в стенах лагеря, нашла и записала стих, оставленный на стене казармы одним из пленных:
Quand les corbeaux seront blancs,
Et que la neige tombera noire,
Les souvenirs de VAUBAN
S'effaceront de ma memoire.
Перевод:
Когда вороны побелеют
И станет ночи снег черней,
Воспоминанья о ВОБАНЕ
Уйдут из памяти моей.
К началу декабря 1940 года почти все пленные из фронтшталага были депортированы Германию; однако некоторых оставили работать на территории лагеря и объектах городской структуры.
Фрида Стюарт (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Это были специальные рабочие, которых немцы оставляли для службы в лагере сантехниками, плотниками, сапожниками и механиками, а также для работы в конторах и конюшнях. Позже их сменили сенегальцы».
Почти 2000 военнопленных из удерживаемых в Безансоне, были госпитализированы в местную городскую больницу Сен-Жак, имевшую связи с движением сопротивления; многие из них впоследствии избежав плена, были увезены на юг.
Этап II. Лагерь для интернированных британских гражданских лиц на территории «казарм Вобана» в Безансоне.
В 2010 году вышла книга британской писательницы Кэтэрин Лак «Фронтшталаг 142: Дневник интернированной английской леди» («Frontstalag 142: the Internment Diary of an English Lady»; Dr Katherine Lack, United Kingdom). Книга основана на дневнике и прочих материалах (записные книжки, рисунки, магнитофонные записи) её родственницы Фэн Твемлоу; а также на личных исследованиях автора, его работе в архивных учреждениях, опросе свидетелей описываемых событий и их родственников. Это издание даёт читателю неплохое представление о втором и третьем периоде работы Фронтшталага 142 во Франции, как лагеря для интернированных лиц. Здесь и далее будут использованы выдержки материалов из данной книги, включая собранные там показания очевидцев описываемых событий и иллюстрации.
Итак, после капитуляции Франции, на занятых территориях немцы целенаправленно начинают исполнять массовый тщательный учёт граждан британского происхождения. 16 октября в Париже был издан указ, согласно которому любой, укрывающий британского подданного, должен заявить о его присутствии до 20-го числа, иначе он будет расстрелян. Первая волна интернирования коснулась лиц мужского пола, немецкая оккупационная армия начала планировать систематические аресты и задержания мужчин в возрасте от 16 до 65 лет, у которых были британские документы. Их содержали в нескольких отдельных лагерях, в частности, в «казармах Сен-Дени» недалеко от Парижа.
Затем, в ноябре 1940 года, было принято решение распространить практику интернирования на всех британских граждан, независимо от возраста и пола, а также на большинство граждан Британского Содружества и Империи. Одной из основных точек сбора интернированных лиц был назначен лагерь Фронтшталаг 142 в Безансоне, из которого к началу декабря 1940 года основную массу военнопленных уже депортировали в Германию. С немецкой точки зрения Безансон был во многих отношениях удобным местом для интернирования гражданских лиц. Город был расположен относительно близко к границе, в милитаризованной зоне; имел надёжное железнодорожное сообщение, в нём было четыре крупных военных объекта.
Сбор интернированных происходил централизованно. С вокзала на открытых грузовиках их доставляли на территорию фронтшталага, в северо-западное предместье города. Вновь прибывших размещали в манеже для верховой езды. В лагере собирались британцы и ближайшие члены их семей (независимо от происхождения) со всей оккупированной зоны Франции. В основном это были женщины, дети и пожилые люди из второй волны интернированных. Изначально немцы планировали переместить их в концлагерь на территории Германии; однако Красный Крест, который ещё имел большое влияние в первый период оккупации Франции, настоял на том, чтобы все эти гражданские лица остались в Безансоне. На этом также настояло Британское правительство, в качестве ответной меры угрожая депортацией удерживаемых им немецких военнопленных на север Канады через воды, где развернулась битва за Атлантику.
Прибытие
По прибытии интернированных, руководство лагеря не успело должным образом подготовить его территорию и ликвидировать последствия содержания военнопленных. Ситуация усугублялась наступлением холодной зимы. Рабочие лагеря спешно приступили к переобустройству канализационной системы, а также очистке и дезинфекции блоков бараков. Центральная площадь была усыпана грудами мусора и грязного армейского снаряжения, смешанного со снегом и замёрзшей слякотью. Внутри бараков большая часть этажей была залита ледяной водой, оставшейся после попытки их очистить. Бывшие узники так вспоминают первые дни своего пребывания во фронтшталаге:
Фрида Стюарт (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Они оставили после себя неописуемый хаос; всё было завалено старыми военными мундирами, шлемами, ржавыми жестяными банками и разной утварью; а полы и лестницы были залиты грязью, несмотря на героические усилия сотен оставшихся в лагере французских пленных очистить эти Авгиевы конюшни».
Сэмюэл Хейлз (узник лагеря из числа британских интернированных)
«Первые восемь дней я спал на голом полу. К счастью, у меня было зимнее пальто, иначе я бы замёрз до смерти, потому что это было начало одной из худших зим за последние 50 лет. Казалось, что снег идёт постоянно. И, поскольку у нас не было отопления в течение первого месяца, очень многие умерли, не выдержав холода и плохого питания».
Уильям Веб (сын узницы лагеря из числа британских интернированных)
«В пустых помещениях барака не было отопления, бетонный пол вонял мочой и человеческими фекалиями. Перед отъездом военнопленным приказали ополоснуть полы водой из вёдер. На бетоне валялись грязные, покрытые вшами, изношенные соломенные мешки, это была единственная доступная подстилка, при том мокрая».
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Вскоре нас вывели во двор и направили к трём большим баракам. Наш Корпус «С» оказался неописуемо грязным, два других были такими же. Одна сторона здания полностью представляла собой большую свалку мусора; а внутри корпуса на полу валялись старые соломенные матрасы на всех стадиях разложения, старые ботинки, каски. Солдаты повсюду выбрасывали грязное тряпьё и мусор. Мы быстро заняли большую комнату, «мы» - 14 человек из окрестностей Сен-Жана. Затем выбросили старые тряпки и стали искать в других комнатах более чистые мешки с соломой. Всё это время нам нечего было есть. Мы были крайне встревожены состоянием подготовленного для нас здания. Никто из нас не ел и не спал в течение 3 дней и ночей. Однако, никто не был сломлен».
«К вечеру мы собрали 14 разных кроватей; грубые деревянные рамы из досок и проволокой, чтобы удержать мешки с соломой. Мешки были из очень хорошего прочного льна. Никаких подушек. Нам дали по 2 коричневых одеяла, по два тазика на всех, 2 банки и большое ведро. Умывались по очереди на единственном столе».
«Наша комната была очень большой, 20 ярдов в длину и находилась на втором этаже. Пол был цементный. Нам нужно было подниматься по 56 каменным ступеням, а водопроводные краны находились на первом этаже, в большой умывальной, снабжённой желобами с ледяной водой. В нашем корпусе на каждые двести-триста человек приходился один санузел - это была дыра в полу с решеткой вокруг неё. По прошествии первого же дня они переполнились и были закрыты, и отныне нам приходилось ходить через казарменную площадь к уборным под открытым небом».
«Пришли немецкие солдаты и сказали, что в нашей комнате должны разместиться 35 человек, поэтому мы переставили наши кровати в одну половину комнаты, и впустили людей в другую половину. Ставя наши постели очень близко, мы надеялись избежать двухъярусных кроватей, которые устраивались в других комнатах. Многие заболели и были доставлены в лазарет. У всех нас был кашель и простуда, а из-за шума по ночам было трудно уснуть. Спустя десять дней этой жизни Кэтлин была так больна, что двое солдат унесли ее на носилках и поместили в городскую больницу».
https://a.radikal.ru/a29/2107/52/9349284c5fa3.png
Прибытие в лагерь, начало декабря 1940 г.;
рисунок Фэн Твемлоу.
Контингент
Первая партия интернированных лиц прибыла в Безансон 2 декабря 1940 года, но подавляющее большинство прибыло примерно в течение шести следующих дней. Их встречала комиссия врачей из состава бывших военнопленных. Общее количество прибывшей в лагерь первой партии граждан оценивается в 3900 человек. Среди них особняком держались 427 монахинь, собранных немцами из различных монастырей. Врачи сразу уговорили руководство лагеря перевезти 500 самых пожилых и больных интернированных, а также матерей с грудными детьми, в городскую гражданскую больницу Св. Жака. С января по конец февраля 1941 года немецкие власти при помощи французской полиции разыскали и доставили в лагерь примерно ещё около 200 британских гражданских лиц.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«В начале, в трёх больших зданиях проживало четыре или пять тысяч человек, среди них около 500 монахинь».
«Лишь небольшая часть интернированных действительно британцы. Здесь много француженок, вышедших замуж за англичан».
https://d.radikal.ru/d36/2107/9d/9ddd1ba78487.png
Комната монахинь в лагере;
рисунок Фэн Твемлоу.
После стабилизации работы лагеря положение дел несколько изменилось. Некоторые заключённые были освобождены из-за плохого состояния здоровья, глубокой старости или из-за того, что оставили дома маленьких детей; они имели право на освобождение в соответствии с новыми правилами. Между тем, прибывали и новые заключённые; некоторые из самых отдалённых мест, например, из Польши. Подавляющее большинство были британцами, какой бы слабой ни была их связь с Британскими островами на самом деле.
https://c.radikal.ru/c28/2107/a3/4d512fa534dc.png
Памятный коврик, вышитый обитателями комнаты №71 корпуса "С".
https://a.radikal.ru/a08/2107/77/dbde9e9e75ef.png
Карта-схема строений Фронтшталага 142 на территории «казарм Вобана» в Безансоне
(на период существования лагеря для интернированных с декабря 1940 по май 1941);
Подоснова: современная спутниковая съёмка «Google Earth».
https://d.radikal.ru/d21/2107/88/106c505e2804.png
Вид на лагерную площадь, зима 1940/1941 г.;
рисунок Фэн Твемлоу.
Санитарное состояние
С первых дней в лагере вскрылись большие проблемы с санитарным состоянием. Внутренние туалеты в зданиях пришли в негодность; двор был затоплен нечистотами. Уборные представляли собой большие траншеи с настеленными поперёк досками, образующими решетчатый пол; в полу были вырезаны отверстия. Сначала в лагере было меньше двадцати уборных на 3900 человек. Их предполагалось опорожнять один раз в день, а затем промывать горячей водой. Однако по факту они обычно были переполнены и замерзали.
На первом этаже каждого жилого корпуса было по одной общей душевой. Ячейки были длиной в несколько метров и снабжались холодной водой через ряд кранов от потолочных труб. Краны часто были покрыты сосульками, и лишь немногие пользовались помещением. Интернированные придумывали альтернативные способы мытья в своих общежитиях. По ночам все страдали от клопов, вшей и блох.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Казалось, что дренажной системы не было вообще: все помои сливались в открытые водостоки во дворе, эти зловонные ручьи начали окружать наше здание. К счастью, был сильный мороз, поэтому всё сильно промёрзло. Вокруг каждого водостока было несколько ярдов замёрзшего льда, и опорожнение вёдер было довольно опасной работой».
Мэйбл Бейлисс (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Общие гигиенические и санитарные условия в бараках достойны сожаления, а существующие условия неописуемы. Естественно, положение дел было очень тяжелым, особенно среди престарелых интернированных».
Элизабет Хейлз (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Входя в дверь, вы видите ряд деревянных досок, положенных на глубокую яму. Мы должны были опорожняться на виду друг у друга, упершись ногами поперёк дыры внизу».
Уильям Веб (сын узницы лагеря из числа британских интернированных)
«Туалеты представляли собой группу из трёх ям в ряд с низкими перегородками между ними. Всё сделано из грубых досок, на которых вы сидели над траншеей. Внизу была большая открытая яма, заполненная человеческими отходами, зловоние было невыносимым. Экскременты вылились на землю, замерзали и были чрезвычайно скользкими и опасными. Умывальники, обращённые к отверстию, были разбиты, а водопроводные трубы замёрзли. Других удобств здесь нет».
https://c.radikal.ru/c37/2107/c9/5312615608f3.png
Уборная во Фронтшталаге 142;
рисунок Стеллы Гумучан.
Только когда Красный Крест начал кампанию, направленную на улучшение условий в лагере, ситуацию удалось исправить; нормализовалась работа туалетов, начал работать небольшой душевой блок. Французским военнопленным удалось запустить котёл, так что горячая вода подавалась на небольшой промежуток времени каждый день. Блоком пользовались по особому расписанию.
Мэйбл Бейлисс (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Прошло несколько месяцев, прежде чем были улучшены санитарные условия, но даже тогда ожидание в очереди было очень утомительным».
Медицина
На территории лагеря имелся лазарет, который обслуживали врачи из состава бывших военнопленных. Медицинским инспектором лагеря был доктор Лелонг. Немногочисленные врачи всегда были заняты. В лагере часто случались вспышки пищевого отравления. Однажды произошёл инцидент, в результате которого погибли десятки людей; он был связан с тем, что приготовленная пища осталась открытой на ночь. Основными типами заболеваний интернированных были простудные лёгочные и желудочно-кишечные. Иногда на территорию лагеря проникали инфекции извне. Однако серьёзных эпидемий типа тифа не отмечалось. Периодически персонал лазарета устраивал в жилых помещениях дезинфекции.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«В лазарете было шесть французских врачей; все заключенные, такие же, как мы, очень дружелюбные и отзывчивые».
«Почти у всех была хроническая простуда, не считая колик и несварения желудка. Сон был трудным, в комнате никогда не было тихо, множество людей кашляли или храпели, кровати скрипели. Отключение света в 21.30 по сигналу».
«Вчера ночью в корпусе «А» заболело много людей (мы в корпусе «С»). Врачи пробыли там всю ночь. Мы нервничаем. Что касается нашего здоровья, то мы никогда не избавляемся от простуды и кашля, частых приступов дизентерии».
«Нас всех вывели из комнаты для дезинфекции. Семеро из нас находятся в маленькой комнате, настолько маленькой, что мы должны есть на кроватях - наша большая комната запечатана. Каждая комната обрабатывается по очереди».
Элизабет Хейлз (узница лагеря из числа британских интернированных)
«У нас не обошлось без эпидемий. Однажды ночью в холодную снежную погоду мы все просыпаемся с ужасной болью. В некоторых комнатах ситуация хуже. Это связано с продуктами питания. Мы не знаем, содержатся ли кухонные принадлежности в достаточной чистоте. Это форма отравления. Молодые врачи приходят из лазарета и занимаются действительно тяжёлыми случаями. 70-летний старик из комнаты Сэма несколько раз упал в снег, а на обратном пути уткнулся в дверь и умер».
Самая большая смертность была среди пожилых заключённых в первые два месяца работы лагеря, многие умирали по естественным причинам, отмечались отдельные случаи суицида. Умерло значительное количество больных из лазарета, их вывозили за пределы лагеря и хоронили в безымянных могилах. Достоверных показателей смертности в лагере не существует, о них мы можем судить лишь из отдельных показаний свидетелей.
Сэмюэл Хейлз (узник лагеря из числа британских интернированных)
«Мы все потеряли в весе. И хотя я похудел на 30 фунтов, но никогда не терял надежды. Возможно, это помогло мне выжить, поскольку за три с половиной месяца, что мы были там, умерло около 600 человек».
Элизабет Хейлз (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Время от времени происходят странные вещи. Однажды женщина совершила самоубийство, выпрыгнув из окна. Время от времени мы видим, как меланхоличные группы людей переносят инвалидов в лазарет на носилках».
После вмешательства Красного Креста всё больше больных интернированных отправлялось домой по более или менее серьезным медицинским причинам с приказом регулярно являться в местную полицию. Тех, кто был слишком слаб, чтобы ехать домой, отправляли в городскую больницу Св. Жака (госпиталь Сен-Жак). Известно, что этот госпиталь помогал укрывать и перемещать беглых военнопленных, агентов сопротивления и пилотов, сбитых над оккупированными территориями. Со временем, интернированным из лагеря стали позволять навещать своих родственников, находящихся на лечении в Сен-Жаке.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Меня отпускали в больницу примерно раз в 3 недели, если оставалось место в машине скорой помощи; но вскоре так много людей хотело увидеться с больными родственниками, что нас отправили пешком под охраной нескольких солдат».
Питание
Каждое утро в лагере начиналось с сигнала гудка. Затем все становились в очередь за завтраком, который обычно состоял из суррогатного кофе с небольшим количеством жидкого прогорклого жира. В полдень основной едой был жидкий суп, иногда с небольшим количеством мяса. На ужин было опять кофе и жир, а в хорошие дни – немного джема или сыра. Еда отпускалась по жетонам, которые раздавались в начале каждой недели. За едой люди стояли в очередях по нескольку часов на открытом воздухе. Уголь для растопки печей также выдавали по талонам.
Хлеб хранили отдельно на складе позади корпуса «С», держа его под охраной французских военнопленных. Он всегда был старым и очень чёрствым, часто с плесенью. По два человека из каждой комнаты должны были приходить за пайком каждые четыре дня. Когда они сдавали свои жетоны, хлеб отпускался из окна.
https://a.radikal.ru/a04/2107/39/ccaaab0a5d42.png
Раздача хлеба со склада;
рисунок Фэн Твемлоу.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Наш обеденный суп был сварен из картофеля и мангольда; либо макарон с картофелем, либо ячмень с картофелем, или капустой. Сытно, но не аппетитно и необычно на вкус. Картофель в основном был плохим и часто подмороженным».
Не смотря на скудность рациона по сравнению с мирным временем, в лагере не отмечалось критичного голода; особенно после вмешательства Красного Креста. Сказывалась и относительно благополучная ситуация с продуктовым снабжением в регионе. В лагере был даже магазин, где интернированные могли приобрести дополнительные продукты питания. Также им помогали с продуктами и местные жители. Так например, на рождество горожане сумели принести подарки для многих маленьких детей в лагере.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Там был буфет (небольшой магазинчик, контролируемый армией), но иногда нужно было ждать в снегу по часу или больше, чтобы купить кусочек кекса или яблоко. На всех не хватало».
«Мы добавляем в наш рацион апельсины, яблоки и кексы из буфета; а также все, что приходит из дома в посылках или привозится в казармы рабочими - эти люди всегда готовы помочь нам и идут на большой риск. Недавно они принесли нам ветчину, что было настоящим удовольствием. В буфете также можно купить пиво или лимонад, но нужно подождать около часа на морозе».
Быт
В каждом жилом корпусе немецкой администрацией лагеря был назначен старший; часто тот, кого немцы считали лояльным, при этом любое недовольство обычно сообщалось руководству и пресекалось. Интернированные не работали на объектах городской структуры и производствах, занимаясь исключительно обеспечением собственного быта (уборка помещений и площадей, стирка и чистка картофеля). Группа пожилых мужчин образовала небольшую мастерскую, где из подручных материалов и пустой тары они делали кастрюли, сковороды, кружки и другую посуду для всех обитателей лагеря.
Немцы выдали заключённым старые армейские шинели и брюки, оставленные в казармах и на складах. Некоторые из них относились ко времени франко-прусской войны. В качестве обуви использовались старые французские армейские ботинки или сандалии, сделанные на основе их подошвы. Это стало своеобразной постоянной формой для находящихся в лагере граждан.
Все интернированные жили в комнатах казарм группами от 15 до 35 человек. Комнаты имели индивидуальное печное отопление. Не смотря на тяжёлые условия первых месяцев работы фронтшталага, со временем бытовые условия проживания были налажены.
https://d.radikal.ru/d31/2107/3a/9c742072197e.png
Жилая комната во Фронтшталаге 142;
рисунок Стеллы Гумучан.
После стабилизации работы лагеря люди как могли организовывали свой досуг, устраивали для детей занятия и даже спектакли. Монахини-учительницы занимались с детьми, а для мальчиков старшего возраста была создана скаутская группа. Взрослые изучали языки с репетиторами, занимались рукоделием, рисованием и кустарным ремеслом. На чёрном рынке со временем для многих стали доступны некоторые редкие предметы обихода.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Мы живём в постоянной грязи. На всю комнату одна маленькая, очень изношенная метла. До сих пор у нас было 1,5 кубических дюйма мыла для тела и одежды».
«У большинства из нас синие шинели французской армии - «ля капот», брюки и у некоторых огромные ботинки на деревянной подошве».
«Конечно, мытьё посуды и стирка одежды, доставка еды и воды, опорожнение вёдер и т. д. дают нам чем заняться».
C самых первых дней существования лагеря, у заключённых были связи с подпольем и движением сопротивления. Интернированные стали дружить с французскими военнопленными, занятыми на работах в лагере, а также местными рабочими, которые могли свободно уходить в город. Они выполняли некоторые тайные поручения, такие как отправка писем. Интернированным удалось установить контакт по крайней мере с одним владельцем магазина, входившим в подпольную организацию в Безансоне. Некоторые интернированные совершали побег, в основном по пути из лагеря в больницу. Тех, для кого побег заканчивался неудачей, отправляли в городскую тюрьму, бывшую цитадель на скалистом холме над центром города.
Почта
Моральный дух граждан, содержащихся в лагере, начал значительно улучшаться после того, как заработала почтовая служба. В январе 1941 года немцы издали приказ, согласно которому заключенные должны были использовать стандартные бланки писем и ограничивать переписку несколькими предложениями, в то время как семьям всё ещё разрешалось отправлять запечатанные письма. Переписка подвергалась тщательной цензуре. Вначале почтовые отправления были ограничены до двух писем в месяц в каждом направлении на одного заключенного; позже разрешённое число было увеличено до трёх писем и двух открыток в месяц. Открытие почтового сообщения с родственниками позволило многим заключённым значительно улучшить условия своего быта и качество питания за счёт получения посылок.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Английскими женщинами создан комитет. Они организовали раздачу писем и посылок. Списки выставляются на улице. Чтобы добраться до них, нужно преодолеть 2 метра замерзшей на земле воды, вытекающей из кухни. Если ваше имя есть в списке, вы ждёте в очереди за своей посылкой. Посылка вскрывается перед вами немцем, исследуется, а любые книги или письменные материалы подвергаются досмотру».
«10 января. Мне пришла посылка из Сибура! Подушка, половина большого куска мыла, которое с криками принимала вся комната, и ещё 4 полотенца».
«Я провела 2 часа в комнате, которую занимали монахини, 25 из них спят в основном на двухъярусных кроватях. Им так понравились мои эскизы, что я оставила скопировать их. Те монашки, что сидели на верхних ярусах, свесив ноги, выглядели довольно комично. Я думаю, что многие из молодых довольны приключением. Их монастыри присылают им много посылок, и они питаются лучше, чем мы».
https://b.radikal.ru/b30/2107/4b/1f78b28bf9b0.png
https://d.radikal.ru/d27/2107/96/f3d325fdd86c.png
Почтовые отправления интернированных Фронтшталага 142
(база данных сайта prisonniers-de-guerre.fr).
Красный крест
Согласно положений Женевской конвенции 1929 года об обращении с военнопленными, которую подписала Германия, обращение с военнопленными и интернированными лицами должно быть гуманным, а питание и жильё должны соответствовать тем же стандартам, что и для собственных войск. Ни одного заключённого нельзя принуждать к работе, а любая проделанная работа должна быть оплачиваемой. Для заключённых должны быть доступны медицинские учреждения, интеллектуальные развлечения и спортивные сооружения, должна быть обеспечена соответствующая одежда, санитарное обслуживание в лагерях должно быть достаточным для предотвращения эпидемий. Заключённые должны иметь доступ к представителям Международного Красного Креста и иметь возможность вести переписку со своими семьями в течение первой недели после ареста.
Международный Комитет Красного Креста оказал значительное и решающее влияние на жизнь и условия содержания интернированных Фронтшталага 142 в Безансоне. Поскольку Красный Крест и Британское правительство совместно работали в интересах интернированных, условия в Безансоне постепенно улучшились. Международный Красный Крест впервые был предупрежден о существовании лагеря 11 декабря 1940 года Парижской организацией. К 17 декабря Британский Красный Крест связался с Международным комитетом и был установлен контакт с властями Германии. Положительное решение было принято в середине января 1941 года, на месяц позже, чем ожидалось по закону. В конце месяца в лагерь был организован визит представителей Швейцарии. Примечательно, что с этой делегацией во Фронтшталаге 142 во главе группы от Немецкого Красного Креста побывала Эмма Геринг (жена Германа Геринга). Огромным подспорьем для многих интернированных лиц были гуманитарные посылки. Первая их партия прибыла в конце января; после этого их доставка носила случайный характер. В этих посылках был чай и сухое молоко, шоколад, мыло, печенье, мясные консервы и сигареты, которые стали внутренним аналогом денежной единицы.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«Все получили посылки от Красного Креста! Чудесные свёртки со сладостями, мылом, финиками, шоколадом, чаем, сахаром, маргарином и различными банками овощей, рыбы и мяса».
В конечном итоге действия Красного Креста привели к переводу всех заключённых лагеря на более комфортные условия содержания в Виттель.
Этап III. Лагерь для интернированных гражданских лиц на территории гостиничного комплекса в Виттеле.
30 апреля 1941 года началось перемещение лагеря. Интернированным приказали собирать вещи и отправляться на дезинфекцию. Затем всех отправили на железнодорожную станцию, путь до Виттеля занял два дня. Город расположен примерно в 120 км к северу от Безансона. Прибывших разместили на территории опустевшего гостиничного комплекса, расположенного вокруг парка. В этот период на ситуацию сильно повлиял Французский комитет Красного Креста. Мадам Жермен Булуми, председатель отделения Красного Креста Виттеля, следила за тем, чтобы лагерь содержался в надлежащем виде. Дополнительно она также работала в качестве официального связующего звена между другими гуманитарными организациями, особенно YMCA («Юношеская христианская ассоциация»), и немецкими властями.
Фэн Твемлоу (узница лагеря из числа британских интернированных)
«30 апреля. Снова одевшись, мы сидели на чемоданах и ручной клади примерно до 11 часов, пока не двинулись на вокзал. На ближайшую станцию мы добрались за час. Мы были очень загружены и выглядели как польские беженцы с кастрюлями, сковородками, сумками, корзинами и чемоданами. Каждые несколько минут все останавливались для отдыха».
«Остаток дня и всю следующую ночь мы провели в поезде, прибыв в Виттель утром. Мы очень наслаждались пейзажем, особенно зелёными полями и деревьями, после пяти месяцев жизни на казарменной площади».
https://d.radikal.ru/d17/2107/9e/92b6ad7ccd92.png
Лагерь для интернированных в Виттеле
Спасибо, Паш, очень интересно! Это же целая книга по истории лагеря.
Лагерь был разбит вокруг центрального парка и термальных источников, в самом центре курортного города. Монахинь в основном разместили в отеле «Континенталь» рядом с небольшой часовней, в то время как других интернированных разместили в «Гранд Отеле», «Сересе», а также в помещениях казино. Вся территория, включая часть парка, была огорожена периметром колючей проволоки.
Один из отелей на краю парка, «Виттель Палас», был переоборудован в госпиталь. В госпитале в разное время работало девять военнопленных врачей: семь французов и два шотландца; а также группа из двадцати медсестёр. Они организовывали регулярные медицинские осмотры, всегда были доступны для консультации и помощи. Также медицинскому персоналу помогали волонтеры из числа интернированных. Красный Крест распорядился о том, чтобы этим врачам и группе из семидесяти французских военнопленных был разрешен постоянный пропуск в город для получения припасов. Посылки Красного Креста начали доставлять в лагерь в конце июня, их содержимое активно выменивалось на свежие овощи и яйца у жителей Виттеля.
Для заключённых было закуплено 300 пар обуви, около 100 пар чулок, 10 000 метров материала и большое количество нижнего белья как для мужчин, так и для женщин. По инициативе Жермен Булуми в лагерь был приглашён местный фотограф, чтобы заключённые могли отправить свои фото домой. Она добилась разрешения на одно в две недели посещение лагеря, чтобы выслушивать просьбы и жалобы интернированных. По сравнению с Безансоном, условия проживания, питания и досуга интернированных были значительно улучшены.
Каждую неделю в пятницу доставлялось по одной посылке на интернированного. Различия между составом посылок, а также личные предпочтения адресатов породили подпольный обмен и торговлю. Причём, значительная часть этой торговли велась с сигаретами, которые поставлялись Красным Крестом отдельно. От Красного Креста интернированные получали также пособие по 300 франков в месяц. Кроме того, разрешалось получать извне до 600 франков в месяц. Некоторые также принимали дополнительные частные посылки из дома.
С самого начала в лагере были организованы занятия для детей, которые следовали обычной школьной программе. Также были организованы многочисленные занятия для взрослых: от рисования, пения и актерского мастерства до клубов по бриджу, а также уроки языка и литературы, которым способствовала растущая при лагере библиотека. В помещении казино заключённые организовывали выступления, сольные концерты, даже варьете и театральные постановки. Красный Крест доставил в лагерь музыкальные инструменты, среди интернированных был организован оркестр. Помимо мероприятий, организованных интернированными, казино использовалось руководством лагеря как место для показа фильмов (зачастую, пропагандистских) по субботам и воскресеньям. Многие люди принимали участие в различных гимнастических спортивных и игровых клубах. В дальнем конце лагеря было организовано несколько теннисных кортов.
https://b.radikal.ru/b34/2107/e5/26cdbbc1f961.png
Лагерь в Виттеле, «Гранд Отель»;
рисунок Фэн Твемлоу.
https://b.radikal.ru/b36/2107/bb/eb7c5703e393.png
Карта-схема строений Фронтшталага 142 на территории гостиничного комплекса в Виттеле
(на период c мая 1941 по июль 1941).
Подразделение Фронтшталага 142 присутствовало в Виттеле всего три месяца, до конца июля 1941 года. Затем лагерь был передан под управление Фронтшталага 121, а позже Фронтшталага 194. Хотя дальнейший период существования лагеря на данной территории и не имеет отношения к обозначенной теме, стоит привести о нём дополнительные краткие сведения, чтобы завершить историю.
Лагерь в Виттеле не был похож на прочие немецкие лагеря. Исследователи сходятся во мнении, что это был «образцовый лагерь», «витрина», сознательно организованный и разрекламированный немцами как пропагандистское прикрытие фашистских зверств в концентрационных лагерях. Коменданта Отто Ландхаузера часто видели с посетителями и корреспондентами, он демонстрировал фотографам группы довольных и сытых интернированных. Среди множества посетителей заключенные могли узнать Риббентропа, немецкого посла в Париже Абенца, а также французского депутата Скапини. Вместе с тем известно, что с 1942 года территория лагеря использовалась в т.ч. как перевалочная база для депортированных евреев, большинство из которых затем были отправлены в лагеря смерти.
В 1944 году начались проблемы со снабжением, отмечались отдельные депортации заключённых на восток. Последние дни лагеря прошли в беспорядке. Перед лицом наступления союзников и возросшей активности местного сопротивления немцы и их пособники бежали. Большинство из них были расстреляны на близлежащих полях. В течение десяти дней в лагере не было ни офицеров, ни администрации, пока город не был освобождён 12 сентября 1944 года генералом Леклерком и американской армией. Большинство интернированных из Виттеля были репатриированы в Англию в ходе обмена пленными летом 1944 года. Остальные попали домой после освобождения через транзитный лагерь во Франции.
Архитектурный комплекс «казарм Вобана», первая база Фронтшталага 142, не пострадал во время войны. Какое-то время после освобождения города он был американским госпиталем, а затем вновь попал в руки французской армии и использовался по прямому назначению для размещения войск вплоть до наших дней. В 2016 году, после отторжения площади Министерством обороны Франции, местный департамент принял решение сравнять с землёй почти весь комплекс по программе реновации ради строительства современного микрорайона.
https://b.radikal.ru/b19/2107/dd/75a52c2d8bbc.png
Нельзя не провести тревожные параллели с ситуацией вокруг мемориальных объектов Дулага 142 в Брянске. Однако ради справедливости стоит отметить, что под давлением общественности в итоге ряд исторических объектов комплекса в Безансоне всё же был сохранён (центральный проезд с КПП, госпиталь, одна казарма военнопленных, склад, контора и водонапорная башня).
В конце июля 1941 года, оставив позади сказочные курортные отели Виттеля, штатная команда Фронтшталага 142, чуть позже переименованного в Дулаг 142, через Польшу отправилась на Восточный фронт, к Брянску; к страшному котлу трёх советских армий и осенней катастрофе 1941 года. Там началась его основная история длиной почти в два года, трагические страницы которой мы пытаемся раскрывать сегодня.
Отдельно рассмотрим различия и сходства работы Фронтшталага (дулага) 142 во время начального периода его работы в Безансоне (начало августа 1940 – начало мая 1941) и основного периода работы в Брянске (середина октября 1941 – начало сентября 1943).
1) Структура и подчинение
Различия: В Безансоне Фронтшталаг 142 всё время подчинялся крупной, глубоко тыловой бюрократической структуре с ярко выраженной вертикалью управления (штаб Командующего войсками во Франции). В Брянске, постоянно находясь в прифронтовой зоне, Дулаг 142 поочерёдно подчиняется действующим военным структурам. Сначала Командованию тылом группы армий «Центр», затем Командованию 2-й танковой армии (в определённый момент передан в прямое подчинение Корюка 532) и, наконец, Командованию 9-й армии.
Сходства: В Брянск прибыло по сути то же подразделение, что и присутствовало в Безансоне. После небольших ротаций и докомплектации оно сохранило свой основной штат, структуру и материальную базу. Даже несмотря на переименование подразделения, всё время пребывания в Брянске члены команды лагеря продолжали носить жетоны с маркировкой «Frontstalag 142».
2) Принцип работы
Различия: В Безансоне Фронтшталаг 142 по определению обслуживал стационарный лагерь военнопленных; это означает, что он имел постоянный контингент с незначительной ротацией. Дулаг 142 в Брянске выполнял прежде всего пересыльные функции, служа накопительным и сортировочным буфером между передовыми пунктами сбора пленных и тыловыми шталагами на западе.
Сходства: Несмотря на принципиальные различия функционала лагеря в двух периодах его работы, имели место обстоятельства, когда эта грань несколько стиралась. Например, в ноябре 1940 года Фронтшталаг 142 в Безансоне выполнял массовую депортацию пленных в Германию (т.е. работал, как пересыльный); а в Брянске после депортации основной массы пленных в ноябре 1941 года в лагере для работ был оставлен постоянный контингент (т.е. появились элементы стационарного содержания пленных).
3) База лагеря
Различия: В Безансоне Фронтшталаг 142 занимал подготовленные, специально оборудованные казармы, расположенные на компактной площади. Дулаг 142 в Брянске занял в основном неподготовленные для проживания людей производственные и складские помещения на территории крупной ремонтной базы.
Сходства: В обоих случаях это были объекты бывшей военной инфраструктуры, расположенные на окраине города и имеющие надёжное транспортное и железнодорожное сообщение.
4) Количество пленных
Различия: На территории лагеря в Безансоне перед депортацией в ноябре 1940 года содержалось до 20 000 военнопленных; все они аккумулировались там в течение длительного времени (до пяти месяцев). На последующем этапе из них при лагере было оставлено менее 1 000 человек. В Брянске, под управлением Дулага 142 в пиковый кратковременный период в октябре 1941 года могло содержаться до 30 000 человек, затем после депортации их количество значительно сократилось и до самого конца оккупации единовременное количество военнопленных лагеря не превышало 10 000 человек. Документально известно, что в Безансоне с декабря 1940 года постоянно содержалось около 4 000 интернированных лиц. По Брянскому лагерю достоверной документальной статистики пребывания гражданских лиц не существует. Предположительно их единовременное количество в пиковый период могло достигать отметки от 9 000 до 10 000 человек.
Сходства: Известно, что в обоих локациях в критические периоды из-за недостатка площадей практиковалось размещение военнопленных на открытом воздухе. И в Безансоне, и в Брянске после выполнения основной депортации руководство лагеря оставило на территории некоторое постоянное количество военнопленных для выполнения работ.
5) Питание
Различия: В Безансоне питание как военнопленных, так и гражданских лиц в целом было удовлетворительным; летальных случаев от голода не отмечалось. Интернированные лица имели трёхразовое нормированное питание по жетонам; кроме того получали дополнительный рацион из магазина, от Красного Креста и местных жителей. Продуктовое снабжение лагеря было централизованным и достаточным за счёт в целом благоприятной обстановки в регионе. В Брянском Дулаге 142 питание военнопленных было крайне неудовлетворительным. Особенно это было выражено в первый месяц работы лагеря, когда отмечались массовые голодные смерти и отдельные случаи каннибализма. Продуктовое снабжение лагеря было нестабильным и зависело от постоянно меняющихся чрезвычайных обстоятельств прифронтовой зоны. Даже после стабилизации обстановки в 1942 году состав рациона оставлял желать лучшего: мясо-жировые продукты были доступны в крайне малом количестве, пайки имели низкую калорийность; прибегать к армейским запасам было запрещено. Гражданские заключённые зачастую имели некачественное двухразовое питание, приводящее к болезням.
Сходства: Основным стратегическим продуктом питания заключённых лагеря в обоих случаях был картофель. И в Безансоне, и в Брянске на помощь пленным приходили местные жители, которые по возможности старались передать им пищу.
6) Медицина
Различия: В Безансоне Фронтшталаг 142 имел относительно хорошо оборудованное здание армейского госпиталя. Кроме того, тяжело больных разрешали увозить в городскую больницу, где им оказывался качественный и своевременный уход. В лагере существовала некая смертность от болезней, однако серьёзных инфекционных эпидемий не отмечалось; за обстановкой следил Красный Крест. В Брянском Дулаге 142 под лазарет было приспособлено непрофильное складское здание. Качество медицинской помощи было недостаточным, крайне не хватало медикаментов и перевязочного материала. В лагере отмечались вспышки туберкулёза, тифа; заключённые страдали от обморожений. Результатом являлась высокая смертность.
Сходства: В госпиталях Безансона и Брянска руководство лагеря использовало труд команды врачей и санитаров из состава военнопленных, оставляя за собой лишь общий надзор.
7) Санитарное состояние и быт
Различия: Санитарные условия лагеря в Безансоне нельзя назвать идеальными. Во время пребывания там военнопленных они находились в крайне стеснённой обстановке, в разы превышая нормальную вместимость казарм. После заезда в лагерь интернированных лиц, первые два месяца им пришлось существовать в довольно неприятных условиях; однако в дальнейшем ситуация исправилась. В брянском лагере санитарное состояние имело проблемы постоянно; а в первый период его работы являлось катастрофическим. В Безансоне работоспособных интернированных не задействовали на принудительных работах, они обеспечивали лишь собственный быт. Заключённые, хоть и в стеснённых условиях, проживали в оборудованных помещениях казарм с индивидуальным отоплением. В Брянске часть гражданского населения задействовали на производственных работах как внутри лагеря, так и за его пределами. Заключённые проживали в помещениях неотапливаемых складов на многоярусных нарах.
Сходства: Заключённые обоих лагерей в разной степени интенсивности сталкивались с похожими бытовыми проблемами: наличие клопов, вшей и блох; плохая организация туалетов и помывки, дезинфекций и т.д.
8) Гражданские заключённые
Различия: В Безансоне с начала декабря 1940 года в лагерь попадали интернированные британские граждане и члены их семей со всей оккупированной немцами территории Франции. В Брянске гражданских лиц начали сгонять в лагерь с марта 1942 года. В основном, это было население близлежащих деревень прифронтовой зоны, собранное по признаку принадлежности к районам с высокой партизанской угрозой. В целом, несмотря на войну с Британией, отношение персонала лагеря к интернированным из Безансона нельзя назвать жестоким: очевидно, что немцы воспринимали их в контексте принадлежности к общности европейцев, чувствуя некую сопричастность. Местное население Брянского округа воспринималось немцами как далёкие по менталитету и культуре славянские аборигены, что наряду с нацисткой пропагандой формировало соответствующее пренебрежительное отношение.
Сходства: В обоих случаях основу удерживаемого гражданского контингента со-ставляли дети, старики и женщины; зачастую люди находились целыми семьями.
9) Связь с подпольными организациями
Различия: В Безансоне взаимодействие между узниками Фронтшталага 142 и движением сопротивления было организовано более широко, чем связь между узниками Дулага 142 и партизанским движением на Брянщине. Это обуславливалось, как большей безопасностью подпольной работы, так и наличием в городе значительного количества людей, желающих помочь заключённым Безансона. Один из крупных центров местного сопротивления, госпиталь Сен-Жак, сыграл значительную роль в освобождении многих узников фронтшталага. В Брянске лишь некоторые из пленных лагеря поддерживали связь с партизанами, иногда совершали побеги для вступления в их ряды.
Сходства: И в Безансоне, и в Брянске местные силы сопротивления способствовали побегам пленных и использовали добытые ими сведения.
Форум Invision Power Board (http://www.invisionboard.com)
© Invision Power Services (http://www.invisionpower.com)