дер. Хацунь, Мемориальный комплекс Опции

[kusnez]

Завтра будет открыт мемориальный комплекс Хацунь. (Карачевский район, совсем недалеко от Брянска)
Программы мероприятий не знаю, но В.В.Путин присутствовать будет.

Из официальных публикаций: "осенью 1941 года картельные отряды фашистов согнали в одно место жителей Карачевской деревни и беженцев из Брянска и расстреляли всех из пулеметов. Такой была месть фашистов за двух убитых красноармейцами немцев"

Кто изучал историю этой трагедии поделитесь фактами.

[Штрафник]

Из воспоминаний бойца из 137-й стрелковой дивизии (из книги Валерия Киселева - "Однополчане" - http://kisvalera.narod.ru/books/odnopolchane/glava_07.html
Ляшко П. А.:

— А мы, после того, как прибились к отряду майора Зайцева, начальника разведки дивизии, скоро разбились на группы человек по 20—25. Командиры на совещании наметили маршрут движения — на Тулу, назначили рубежи, договорились, что группами будем двигаться в нескольких километрах друг от друга, и тронулись в путь. В первый же день находившийся с нами красноармеец Чоботов сообщил, что где-то в роще будто бы зарыта казна дивизии, 715 тысяч рублей, ходили такие слухи. Политрук Карманов предложил пойти поискать ее, и трое человек пошли, но немцы их обстреляли и вечером они вернулись в отряд. Сам Карманов при этом был ранен, замучились его тащить, и вскоре пришлось оставить в какой-то деревушке.

Примерно на третий день мы остановились на ночлег в каком-то гумне на полянке. Все было тихо. Вдруг слышим из леса по-русски: «Товарищи красноармейцы, вы окружены, сдавайтесь!» Это были немцы. Но, судя по тому, что они предложили сдаваться, а не атаковали нас сразу, сил у них было немного. Да и были мы в более выгодном положении: могли простреливать поляну. Я решил поторговаться с немцами, а пока все заняли оборону. — «Вышлите офицера на переговоры!» — крикнул я в сторону леса. — «Выходите сдаваться, а там решим, что с вами делать» Я ответил, что надо посоветоваться с товарищами, — «Дайте нам десять минут!» Приготовились к бою. Со мной были документы штаба 771-го полка, две сумки важных бумаг. Рисковать документами я не мог, и решил их сжечь в гумне. (Полковые документы Ляшко сжег, но тогда же успел написать об этом акт с несколькими подписями красноармейцев, хранил его всю войну, и показал мне. — авт. ). Ситуация была критическая, время, нам отведенное, истекало. Мы ждали атаки немцев, но еще хуже, если у них окажется миномет: накроют всех одним выстрелом в этом гумне. В атаку немцы не пошли, но начали обстреливать нас из автоматов. Плохо бы все это кончилось, но на наше счастье стало темнеть, и хлынул проливной дождь. Я заметил, что в одном месте за полянкой начинается болото, немцев там быть не должно. Два человека остались в гумне нас прикрывать, а остальные поползли. И удалось уйти незамеченными!

Шли без передышки всю ночь, от немцев оторвались. У Карачевского шоссе, возле села Фроловки, мы наткнулись на дикую картину: у шоссе — масса расстрелянных мирных жителей, лежат рядами. На дереве висит голая молодая женщина, рядом валяется гроб, разбросаны венки, на дереве табличка: «Похороны не разрешаются. В деревне — дети мертвые на колах, в первой же хате — убитая женщина, двое мертвых маленьких детей с разбитыми о печку головами, в люльке — младенец с воткнутым в грудь ножом. От таких картин у нас просто заледенела кровь… Мы забыли об осторожности, осталась одна ненависть. Когда переходили шоссе, вступили в бой с немецким патрулем, двоих убили. Перешли железную дорогу, затем удалось угнать у немцев лошадей…
Очень уж напоминает Хацунь. К тому же рядом с Хацунью есть село Фроловка и деревушка (хутор) Фроловский.