Дулаг 185 в Карачеве Опции

[kusnez]

Выдержка о Дулаге 185

© Перевод с немецкого Сергея Вершинина, 2021
Из отчета о посещении дулагов и армейских пунктов сбора военнопленных в
Брянске, Орле, Карачеве и Рославле с 21 по 24 января 1942 года
Источник: Федеральный архив Германии, BArch, RH 22/251, Bl. 22-25

***

25.01.1942 г.

"в) В отношении дулага-185 в Карачеве в ходе беседы с комендантом, майором Виттмером,
установлено следующее:
1. Лагерь имеет лагерное отделение при 53-м армейском корпусе в Болхове.
2. Численность содержащихся в лагере пленных может быть увеличена с 300-400 до 5000 человек без необходимости увеличения его территории. Дальнейшее увеличение
численности нецелесообразно по причинам недостатка помещений и продовольствия.
3. Лагерь имеет большие запасы сои и может поделиться ею с другими дулагами.
4. После переброски охранной дивизии необходимо прояснить вопрос с подчиненностью
дулага."

[proffrus]

№ 69
Протокол допроса бывшего
военнопленного дулага № 121
в г. Гомеле М. Г. Бердичевского
г. Гомель 7 декабря 1944 г.
[…] ВОПРОС. Скажите, тов. Бердичевский, где вы находились и
чем занимались во время Отечественной войны и когда и при каких
обстоятельствах попали в гор. Гомель?
ОТВЕТ. 18 июля 1941 года по моему заявлению и желанию добровольно
вступить в Красную Армию я был отправлен Звениговским райвоенкоматом
Марийской АССР на формирование дивизии и вместе с этой дивизией
попал на Брянский фронт (Западный фронт). В боях вблизи гор. Брянска я с
октября 1941 года был тяжело ранен и оставлен в лесу своей частью, которая
150
прорывалась из окружения. Через 9 суток я был захвачен в плен немцами.
Находясь в беспомощном состоянии (оторвана левая рука и большой палец
правой руки, ранение левой половины таза), я был доставлен в город
Карачев Орловской области в лагерь для военнопленных, где пролежал до
27 декабря 1941 года, а затем вместе с этапом военнопленных был привезен
в гор. Гомель в лагерь военнопленных, из которого 31 декабря 1941 года
был освобожден по инвалидности.
ВОПРОС. Что вам известно о немецко-фашистских злодеяниях по
отношению к русским военнопленным в гомельском лагере?
ОТВЕТ. При взятии в плен русских немцы имели правило не кормить
русских в течение первых нескольких дней, заставляя голодать до целой
недели, желая, по-видимому, этим достигнуть покорности и подавить
стремление к сопротивлению и попыткам к бегству. Немецкий конвой
широко практиковал избиение русских пленных. При следовании колонны
в/пленных конвоиры-немцы беспощадно пристреливали ослабевших и
упавших пленных. Я ни разу не видел, чтобы за колонной в/пленных шла
бы подвода для ослабленных, не могущих идти.
Этап в/пленных, с которым я прибыл из гор. Карачева в гомельский лагерь,
состоял из эшелона товарных вагонов. В каждом вагоне было 80―90 человек. Я ехал в одном из двух товарных вагонов, предназначенных для
пленных раненых. Этап продолжался двое суток. За это время наглухо
закрытые вагоны ни разу не открывались, не выдавались ни разу ни пища,
ни вода, и конвойные немцы, оцеплявшие вагоны на стоянках, не разрешали
женщинам, расчищавшим пути от снега, бросать в окна вагонов снег. Люди
питались и утоляли жажду, соскабливая иней, скоплявшийся на досках
вагона от дыхания массы людей. В пути в нашем вагоне умерло несколько
человек; позже я узнал, что в каждом вагоне было по несколько умерших.
По прибытии в г. Гомель двери вагонов открыли и пленным приказано
было выходить. Люди, истощенные голодом и жаждой, набросились на
снег, набивая им котелки, консервные банки, карманы, мешки и пилотки.
Многие тут же падали и не могли больше встать. Всех не могущих идти,
оставшихся в вагонах и упавших на пути, немцы-конвойные тут же
пристреливали из винтовок на глазах у проходившей колонны. Весь этап
состоял приблизительно из 1500―2000 русских в/пленных, из них в пути
погибло не менее ста человек и было расстреляно конвойными немцами
приблизительно 200 человек. В момент моего прибытия в гомельский
лагерь в/пленных в нем было не менее 20―25 тысяч русских в/пленных,
размещенных в больших бараках (бывших конюшнях). Бараки были
битком набиты. Пленные находились в тяжелых антисанитарных условиях,
вшивость была поголовная. Пища, состоявшая из баланды, давалась два
раза в день по одному литру на каждого пленного. Баланда состояла из
теплой воды, заправленной отрубями или гречневыми шаройками (шелухой
151
от зерна). Суррогатного хлеба давалось 200 граммов в день, в нем были
опилки, шаройки и песок. При раздаче баланды были случаи избиения
русских в/пленных полицейскими и убийства пленных немецкими
конвойными.
Среди русских в/пленных была большая смертность, доходившая в то
время до 400―600 трупов в день.
Ежедневно по утрам из всех бараков трупы стаскивались в одно
место и увозились с территории лагеря. Тяжелую картину представлял
собой ежедневный выгон измученных, голодных в/пленных на работы, во
время которых бывали случаи, что люди падали и не могли встать. Таких
обессиленных конвойные немцы пристреливали. В лагере в/пленных
была колоссальная смертность в период моего пребывания в нем от
истощения, сопровождавшегося изнурительными поносами, развивались
от систематического употребления в пищу суррогатов вместо полноценных
продуктов✳. В результате голодания и нечеловеческих условий существования в/пленные совершенно теряли человеческий облик, наступало психическое отупение, безразличие ко всему, кроме пищи. Всеподавляющий
инстинкт голода превращал в/пленных в человекообразных существ.
Впечатление от этой продуманной немцами системы планомерного
уничтожения русских было тяжелое. Позже, когда я был уже вне лагеря,
в лагере [к] смертности от истощения прибавилась смертельность от
эпидемии сыпного тифа, дизентерии и легочного туберкулеза […]
ЦА КГБ РБ. Д. 5816. Т. 2. Л. 216―217. Копия
https://s3-minsk.cloud.mts.by/datastorage/g...%D0%BA_2016.pdf