Там, где не заросли окопы..., Вахта Памяти-2003 Опции

[kusnez]

Наверное, это становится какой-то закономерностью, что накануне отъезда, когда уже упакованы вещи и приходит время отправления, возникают непредвиденные причины задержки, связанные то с погодными условиями, то с техническими проблемами. Возникает вопрос - ехать или не ехать? Здравый смысл подсказывает, что нужно обождать и что-то уладить, а для этого надо сходить куда-то и обратиться к кому-то, но какая-то внутренняя интуиция, основанная на бесшабашном ребячестве, бередит душу и проказливым мелким чертенком шепчет внутри тебя: «Давай, двигайся, езжай, раз собрался. Потом будет видно - что и как. «У моего старого дружка есть выверенная формулировка: «Рессета не пускает.” А может быть не не пускает, а испытывает серьезность твоего решения, твоей готовности к серьезному делу. Спрашивает: а достоин ли ты и на этот раз того, что бы прикоснуться к их обнаженной духовной сущности неуспокоенных душ? Не оскорбишь ли, не обидишь, словно маленького ребенка, их доверчивость и беззащитность своим скрытым лицемерием и цинизмом? Чиста ли твоя душа и отрыта ли она для восприятия и исправления суровой реальности оставленной той войной? Войной, которая прошла более полувека назад. Прошла, но не кончилась, не умерла полностью, а лишь потеряла свою ужасную коричнево-красную величавость и оставила только животные, примитивные возможности отвечать на предпринимаемые к ней действия. Но отвечать жестоко и порой смертельно. Отнимая жизни, калеча души и судьбы. Не допуская панибратства и не прощая не серьезного, игривого отношения к себе. Наказывая пришедших анатомировать ее высохшее тело, призывая в защитники и Бога и Дьявола. Край. Узкое лезвие тропинки, по которому надо пройти, не отклоняясь ни влево, ни вправо. А для этого нужно иметь какую-то цель впереди: свет или сгусток темноты. И то и другое может служить проводником. И у каждого, ставшего на путь “смотрящего в землю” есть выбор между “черным” и “белым”. И это не размышления на темы творений Босха, рожденные пораженным шизофренией мозга, а один из проходов вычисленных сталкером. А иначе не получишь ничего. Рессета не пустит.
Транспортные проблемы были решены с помощью Карачевского РОВД. Доблестная милиция с чувством серьезности и частично с долей иронии отнеслась к нашей просьбе. Были подключены служба вневедомственной охраны, которая пошла нам навстречу и на вечер 1-го сентября был обещан служебный УАЗик, который должен нас доставить на место проведения “Вахты Памяти-2003” и оставить там аж до 12-го числа того же месяца. Вроде бы плюс, но после трех часов дня пошел дождь. Небо, придавленное серыми тучами, не обещало хорошей погоды, а наоборот утверждалось обложным, устойчивым почти что ливнем, который не прекращался и в 5 и в 6 часов, превращая и без того тоскливое окончание короткого, осеннего дня в совсем неприглядное зрелище. Одно давало надежду: то, что на намеченном месте стоянки Брянские поисковики уже успели расставить большие, хозяйственные палатки, в которых можно было бы пережить ненастную ночь. А уж к утру, Бог даст, дождь и окончится. Хотя... Ох, уж этот здравый смысл.
При свете включенных фар, подпрыгивая на колдобинах лесной дороги с частыми лужами, часов в 10 подъезжаем к высокому памятному кресту на берегу реки Рессета. Ночь, дождь и тишина, нарушаемая только шелестом дождевых струй в кронах ушедших в свои думы сосен. И никого кроме нас. Кроме пяти ненормальных из поискового отряда города Карачева. Гора поклажи, состоящая из рюкзаков, мешков и сумок мокнет под открытым небом. Машина, застрявшая в старом окопе, почти, что вынесена на руках на исходную позицию, посигналив на прощание, умчалась обратно к теплу оставленного нами города.
- По погодным условиям, “Вахту” видимо перенесли на неопределенные сроки. - пытаюсь пошутить, но вижу, что шутка не проходит, прикрываюсь командой к действию. - Ставим палатки и собираем запас дров, по мере возможности сухих. Вперед!
Эмоции утихают перед конкретной задачей. Путаясь и чертыхаясь, приспособив под недостающие колышки пару четырехгранных штыков, натягиваем большую, многоместную палатку. От установки второй отказываемся до утра. Прячем вещи под брезентовую крышу и переходим к самому главному - извлечь огонь и обеспечить ему жизнь, что бы он, в свою очередь, обеспечил нас теплом и надеждой на лучшее. Две газеты “Заря” и старый номер “Десницы” в наборе с таблеткой сухого спирта выдают в шалашике из тонких веточек маленькое, робкое пламя и нахальные клубы дыма. Но все же огонь разгорелся, благодаря добавляемой местной прессе, и уже захотелось поесть и покурить, а это явная примета - жить будем!?
В третьем часу ночи прибыл КАМАЗ с первыми представителями Брянских поисковиков и основным грузом хозяйственного имущества. И вместо долгожданного сна - установка шатровой палатки и выгрузка продуктов, матрасов, одеял и прочего остального необходимого для комфортного проживания ожидаемых отрядов из Орла, Калуги, Обнинска, Москвы и нескольких районов Брянской области. Как уснули, и как наступило утро - кануло в небытие. Но утро пришло без дождя, и это было очень хорошо. Хорошо в полном понимании этого слова. А лагерь разрастался и пополнялся вновь прибывающими и веселя разноцветными пятнами ярких палаток доселе однообразный лесной уголок, придавая ему жилое, уютное состояние людского жилья со всем его мельтешением, звяканьем котелков и стуком топоров. Последний штрих - два флага на высоких мачтах, пока еще приспущенных до начала торжественного открытия “Вахты”. После полудня подъехали представители администраций Калужской, Брянской областей и города Карачева. А так же военкоматов и средств массовой печати и радиовещания. Слова, напутствия, минута молчания. Память. Память и обязательства. Даже не обязательства, а обязанность выполнить задачу, которую ты сам выбрал для себя. Хотя задача стояла и до этого, независимо от твоего решения, а вот выполнить ее кто-то был должен. И выбор остановился на тех, кто смог приблизиться к возможности выполнить долг Родины перед лицом воинов, павших в боях за ее освобождение от фашистских захватчиков. Долг совести, независимый от твоих измышлений и объяснений в мучительном решении вопроса: а зачем это нужно? Ведь ответ то гораздо глубже и мудрее слов об “окончании войны по случаю захоронения последнего солдата”, которые, кстати, совсем не принадлежат высказыванию Суворова. Все гораздо глубже и серьезнее обыденных мероприятий, почти перерастающих в привычку и обрастающих кучей вариантов для постройки себе ниши деятельности, протягивания ручейка капиталовложений, А впоследствии, запуска делового механизма, прикрытого моральными устоями и духовными принципами нашего государства. И немного религии в виде присутствия священнослужителя. Не веры, а именно религии. А ведь все гораздо и гораздо глубже...
Район поисковых работ оказался намного обширнее, чем планировалось в начале. Кроме 41-го километра пришлось вновь обследовать высоты и болота у реки Лютая, где снова и снова Максим Волков, известный как специалист по обнаруживанию давних “размородерок” “черных археологов”, обнаруживал на отвалах старых раскопов разрозненные человеческие кости и предметы личного пользования не заинтересовавшие копателей. Нашлась работа и для работника МЧС Никиты Ягодка выполняющим обязанности сапера. Снаряды, гранаты, минометные и противотанковые мины. Неразорвавшаяся авиационная бомба. А уж прогнившие патроны, порой потерявшие свою форму и лишь хранящие в себе заряд пороха, те вообще в расчет не брались. Но благодаря ему, с нас снималась немаловажная ответственность за военный “металл”, давая возможность заострить свое внимание на основной задаче - поиску останков советских воинов.
Приобщив к работе двоих местных жителей, которым во время тех далеких боев было лет по 12-14, и, пользуясь их воспоминаниями и знаниями местности, в частности расположения довоенных построек поселка Боев, Карачевский отряд уже два дня “висит” на щупах пробивая окраину деревни. Места старых огородов между уже несуществующими домами и сгоревшей вместе с военнопленными конюшней. Стальной стержень щупа идет с трудом, изредка упираясь, то в кирпич, то в металл и еще реже в кость. Обнаружены аж три ямы, где на глубине полутора метров лежат кости лошадей. С седлами, стременами. Под ними мусор войны: гранаты РГД-33, патроны, гильзы, противогаз. Даже брошенный кем-то подсумок. Очередная яма, в которой на глубине более двух метров лежат остатки офицерского сапога и русская саперная лопата. В следующем шурфе трехлинеечные патроны и немецкая плащ-палатка. И, наконец-то, на дне очередного виднеются тазовые человеческие кости.
- Ну? Хоть что-то определяющее... - негромко просит, почти, что заклинает Родин Саша. - Есть!
На ладони солдатская пуговица, где сквозь наплывы ржавчины просматривается звездочка с серпом и молотом. Падаем на траву и удовлетворенно закуриваем. Пальцы от двухдневной работы мелко подрагивают. Но все-таки не зря... Не зря... В этой яме, ставшей могилой, их двое. У стены давно не существующей конюшни. Звездочка от пилотки, ремни офицерской портупеи, скукоженная кобура, фрагменты полевой сумки и футляра от бинокля. Обуви нет. И все это горело и горело здорово. В нагрудном кармане обугленные, но все же сохранившееся документы в бумажнике с металлической окантовкой. Красные корочки партийного билета, на котором читается номер 3436, почтовая карточка: ...полевая почта. Станция... Иван. И письмо. Толи полученное из дома, толи не отправленное. Скорее всего, не отправленное, так как нет ни конверта, ни характерных сгибов солдатского треугольника. Все это черное, обугленное, но благодаря этому и не сотлевшее. “Гонец» бережно переложив все это в шляпу “афганку” почти уже собрался бежать в лагерь, как обнаруживается и солдатский медальон. На уровне пояса, рядом с мундштуком, который изначально был желтого цвета, но от огня стал угольно-черным. Капсула медальона, так же, покоробилась, изогнулась. Сквозь треснутый колпачок проглядывает край плотно свернутой бумаги такого же черного цвета.
- Срочно в лагерь, - распоряжается Александр Филин. - И прямо сегодня на любом транспорте в Брянск. Вся надежда на криминалистов.
Тщательно просеиваем между пальцами желтый песок, выбрасываемый Максимом Волковым, в надежде обнаружить хоть что-то, что определило бы личность второго бойца. Но кроме солдатских пуговиц - ничего.
На дождь уже ни кто не обращает внимания. Привыкли и к сырой одежде и к неприветливой погоде.
- Все. Больше ничего и никого.
Вот такое заключение и такой финал этой разработки. Хорошо ли, плохо? Усталость. Но все так же тщательно исследуем заданный квадрат, вгоняя щуп в неподатливую землю. И как в насмешку - лошадь, корова и еще какие-то мелкие кости толи собаки, толи поросенка.
- Хватит. В лагерь... - устало выдыхает Филин. - Завтра будет день, и пусть остальные отряды подключаются. Вон поле-то, какое...
В лагере ужин. Дымит полевая кухня и за столами под натянутым двухцветным парашютом ужинают припозднившиеся.
- Давай чашку. Тебе побольше? - спрашивает Лариса, жена опытного поисковика из поселка Белые Берега Лехи, который находится здесь же, попивая чай из большой, цветной кружки.
- Как обычно. А вот чай налей, пожалуйста, вон в ту кружку, из которой твой супруг изволит откушивать.
- Так и быть. По знакомству... - смеется она, накладывая рассыпчатой гречневой каши с тушенкой. Каша вкусная и горячая. Вроде продукты простые, а вот женская рука сразу чувствуется. Слово, что ли они какое кулинарное знают?
Огонь костра. Это не просто тепло и свет. Это какая-то древняя религия, которая манит и собирает вокруг себя людей. Порой разных и не связанных друг с другом общими взглядами на определенные вопросы. Но он примиряет и завораживает. И не надо говорить никаких слов, если тебе не хочется. Можно просто сидеть и смотреть на пламя и угли, которые создают причудливые картины в огневых тонах: от светло-желтого, почти белого до темно-багрового. А бывает еще и зеленого переходящего в пронзительно синий. Это когда в костер попадает гильза и горит разный там медный и латунный сплав. Красиво и спокойно. А вот комаров нет и, это радует. Радует тех, кто знает, что такое комары на реке Рессета. А это совсем отдельное понятие. И, вообще: о плохом не надо...

За эти недолгие десять дней сделано не так уж мало. Хотелось бы больше, но нет возможности. Пройдена как эта сторона реки, так и та. Сорок человек найдено и вынесено с поля боя. Тринадцать из них силами Карачевского “Поиска”. Макс обнаружил еще одну “размародерку” с останками опять же, офицера. Среди костей попался черный именной медальон. Открыть сразу не решились. Пусть это сделают криминалисты. Так будет вернее. И если суждено прошлому открыть еще одно имя погибшего, то оно будет открыто. А так хочется на это надеяться.
Закрытие “Вахты”. Опускание флагов. Гробы с останками защитников Отечества. Их сорок. Много это или мало? Каждый понимает по-своему. Но все это вселяет какое-то удовлетворение - значит не зря мы работаем, раз год от года на этой пропаханной войной и политой людской кровью земле все меньше и меньше неизвестных захоронений. Надо заметить, что остаются еще заболоченные старицы реки, сама река, и более глубокие ямы, разработку которых нужно вести уже не щупами да легкими “минниками”, а более серьезной аппаратурой. Хватит ли терпения и возможностей у наших руководителей, что бы довести начатое дело до конца? Нельзя же ограничиваться только той местностью, которая легко доступна. Разве солдат выбирал, где ему встретить смерть?
Господи! Дай возможности, сил и терпения! Убереги нас от равнодушия и лицемерия!
Вновь земля у обелиска, что у поселка Березовский, принимает павших на полях сражений защитников Отечества нашего. И вновь скорбят люди, и не угасает боль утраты в душах их. Боль войны, которая окончилась, кажется так давно. Окончилась, но не умерла. Еще где-то дышит, где-то шевелится и продолжает нести смерть. Как не вспомнить погибших в эти дни поисковиков Калужского отряда. Три жизни унес неожиданный взрыв проржавевших боеприпасов. И не по неопытности погибли люди, а просто боеприпасы от времени не утрачивают свои качества, а наоборот приобретают более изощренные характеристики смесей с продуктами окисления. Бросить начатое дело? Остановиться на пол дороги? Я думаю, что нет. Ведь кто-то же должен быть там, где еще не заросли окопы.




Зам. командира поискового отряда
“ Карачев-Поиск” Поляков И. Г.