Война была, война осталась, Так называется книга, изданная к 70-летию Великой Победы |
Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )
Война была, война осталась, Так называется книга, изданная к 70-летию Великой Победы |
16.7.2016, 0:54
Сообщение
#1
|
|
Хранитель традиций Группа: Пользователи Сообщений: 2539 Регистрация: 9.4.2009 Пользователь №: 184 |
"ВОЙНА БЫЛА, ВОЙНА ОСТАЛАСЬ".
Так называется книга, вышедшая в Северной столице к 70-летию Великой Победы. ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ Над миром таял дым косматый, Над миром стыла тишина. Ещё не верили солдаты, Ещё не верила страна, Что больше не гудеть набатам Призывом горестным во мгле. Что вот настал он, час расплаты, За смерть, за муки на земле. Мы не последовали праву… Солдат поверженных щадил. И потому не только славу, Но и бессмертье заслужил. К нему приходят поклониться, За подвиг почести воздать. Доступен всем, чего таиться, Ему ведь нечего скрывать… Давно растаял дым косматый, В окопах выросла трава. Уже состарились солдаты, А память о войне – жива. (Николай Басов, г.Южноуральск Челябинская обл.) |
|
|
24.12.2016, 23:20
Сообщение
#2
|
|
Хранитель традиций Группа: Пользователи Сообщений: 2539 Регистрация: 9.4.2009 Пользователь №: 184 |
СЕДИНА
Правдивость этой истории я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Слышал я её от человека, который и был её главным героем. …Белоруссия, годы оккупации. Нам, детям, находящимся в глубоком тылу в то время, трудно представить, что происходило в тылу у немцев, поэтому я и не решался поведать об этом. В тот злополучный день моему герою вместе с отцом было дано партизанское задание съездить за водой к роднику, вода которого считалась целебной, долго оставалась чистой и приятной на вкус, от её воздействия быстрее заживали раны, и люди чувствовали необыкновенный прилив сил, что было немаловажно в то тяжкое время, превратившее Беларусь в один сплошной фронт, боровшийся с немецким нашествием. Действие рассказа относится к началу лета сорок третьего года, когда на фронте царило временное затишье: немцы, видимо, накапливали силы перед решительным наступлением на Орловско-Курском направлении. Родничок находился в окружении мелкого кустарника, а чуть поодаль рос огромный развесистый дуб, как бы встречая и провожая всех желающих испить ледяной целебной водицы. Хотя немцев в последнее время в наших местах замечено не было, отец, перед тем как набрать воды, приказал мне влезть на дерево и смотреть «во все глаза», особенно на дорогу, ведущую к районному центру. Я быстренько влез на дерево, почти на самую вершину – высоты я не боялся, осмотрелся, ничего подозрительного не увидел, О чём и сообщил отцу. – Сиди там, сынок, и смотри повнимательнее, пока я не наберу водицы. Прошло несколько томительных минут, и вдруг в стороне, ведущей к районному центру, показался пыльный шлейф, и из-за леса появились мотоциклы, в которых могли ехать только немцы. – Папка немцы, - что есть мочи закричал я. Отец, замерев на минутку, крикнул мне: «Сиди, сынок, там и не шевелись!» - и, побросав фляги на телегу, степью – не по дороге – погнал в ближайший овраг, поросший густым кустарником. Столько в его голосе было доселе мне незнакомого, что я, намеревавшийся тут же слезть с дерева и бежать, обхватил его ствол руками и ногами, стараясь как бы вжаться в него и стать невидимым. Теперь-то я понимаю, что отец как бы прощался со мной, ведь задержись он ещё на две-три минуты и немцы, выехав на пригорок, увидели бы нас, и остаться живыми вероятности у нас не было бы никакой. А тут риск всё же сводился к случаю. Видно, отец это продумал заранее, когда мы ещё ехали к роднику, а погнал он коня не по дороге, чтобы не выдать себя дорожной пылью. Немцы, видимо, тоже знали про родник и, свернув с магистральной дороги, направились к месту моего «сидения». Два мотоцикла и автомашина остановились около родника, и не обращая внимания на дерево, также стали набирать воды, брызгая друг на друга водой, весело и дружно смеялись. Не знаю, долго ли бы я продержался на дереве, если бы немцам вздумалось отдохнуть под тенью кудрявого дуба, но они, наверное, тоже куда-то спешили, и через какое-то время, показавшееся мне вечностью, дружно уселись на мотоциклы и в автомашину и двинулись к шоссе. Когда пыль, поднятая техникой, осела, отец вернулся к роднику, а я всё ещё сидел на дереве, не шевелясь. – Сынок слезай. Но слезть мне оказалось не просто, руки и ноги мои как бы приросли к дереву. Пришлось отцу влезать на дерево и снимать меня оттуда. Ничего не сказал мне отец, только всю обратную дорогу крепко-крепко прижимал меня к себе и видимо мысленно благодарил судьбу за такой царски щедрый подарок – второй раз родиться и отцу, и сыну. Так на десятом году жизни седина посеребрила мои волосы, и я до сих пор иногда во сне вижу себя сидящим на дереве и, проснувшись, с трудом разжимаю свои пальцы рук, крепко вцепившиеся в подушку. |
|
|
Текстовая версия | Сейчас: 26.9.2024, 20:07 |