В рамках уже выдыхающегося подмосковного контрнаступления в ночь на 1 марта 1942 года тридцатьчетвёрки 438 отдельного танкового батальона должны были вместе с пехотой 49-й армии взломать немецкую оборону у деревушек Кувшиново и Подборье, приближаясь к Юхнову. Зима была морозной, немцы из подручных средств неплохо укрепили свою оборону, создав этакие ледяные валы из засыпанных снегом и залитых водой брёвен и вполне традиционные минные поля. До немецкого переднего края было метров шестьсот.
Одним из идущих в атаку танков командовал лейтенант Еськов, недавно назначенный командиром взвода. Нельзя сказать, чтобы экипаж был слажен, хотя танкисты были ещё довоенного призыва. Батальон сформировали совсем недавно, экипаж — всего с неделю назад. Сам Еськов вспоминал, что танкисты впервые сели в свою новую машину 20 февраля, прямо на железнодорожной платформе эшелона, который стоял где-то возле будущей станции метро «Октябрьское поле». Мехвод Тимофей Штокалюк и стрелок-радист Иван Тимошенко были с Украины, башнёр Иван Медведев призывался из-под Воронежа. Их командир Дмитрий Еськов был родом из маленькой деревушки на территории нынешнего Покровского района Орловской области.
Перед атакой на танк лейтенанта Еськова сел десант: шесть бойцов, притащивших с собой несколько ящиков патронов. В атаку пошли на малом газу, чтобы в ночных условиях да на снегу не отрываться от пехоты.
Немцы всполошились и открыли огонь, когда атакующим оставалось менее полутораста метров до линии обороны. Танки дали газу и без особых трудностей преодолели залитые водой валы из брёвен и снега. Пехота постоянно отставала, и танк Еськова периодически останавливался. Поджидая отставшую пехоту, танкисты заодно пытались уточнить ориентировку: видимость через приборы что у мехвода, что у командира, не превышала двадцати метров; периодически им приходилось открывать свои люки: тридцатьчетвёрка раннего образца и днём-то не отличалась особенно хорошей обзорностью, а приборы ночного видения и прицелы для ночной стрельбы были делом будущего.
Командир увидел в прицел вспышку, и танк тут же потряс сильный удар, отозвавшийся внутри страшным грохотом. Осколки триплекса воткнулись в глаза Медведеву, который тоже пытался вести наблюдение. Мехвод и радист заметили немецкую пушку, в сторону которой тут же полетел осколочный снаряд. Зарядить орудие следующим снарядом Медведеву помог перебравшийся в боевое отделение Штокалюк, пока командир из спаренного пулемёта, а радист, вытащивший из «яблока» свой ДТ, через люк водителя (так как в прицел шаровой установки и днём толком ничего не видно) стреляли в сторону немцев, мешая им вести огонь.
Вражеская пушка оказалась повреждена с первого выстрела. Минутное затишье позволило экипажу осмотреться. Оказалось, что немецкий снаряд скользнул по борту башни и взорвался снаружи, убив одного из десантников и ранив ещё одного. Танк в целом был исправен и боеспособен. Штокалюк тем временем вытащил у Медведева из лица осколки стекла, и к нему вернулось зрение.
Атака возобновилась; танкисты заметили ещё одну немецкую пушку. Расчёта возле неё не было видно, но командир решил на всякий случай раздавить её. Экипаж услышал металлический скрежет, и сразу же под танком прогремел мощный взрыв. 26-тонная машина подскочила, заглохла и встала, вырубилось внутреннее освещение. В этот момент, заглушив стоны радиста, от башни отрикошетил ещё один снаряд. Впереди была ещё одна пушка, но быстро подавить её не получилось: при взрыве заклинило клин затвора танковой пушки. Выручили спаренный пулемёт, из которого танкисты обстреливали пушку, мешая вести прицельный огонь, и кувалда — клин удалось сбить на место. В сторону пушки ушло несколько снарядов, артогня больше не было.
Атака остановилась, пехота залегла. Раздавленная танком пушка, по-видимому, была заминирована. У танка были порваны гусеницы и тяги, пробит картер боковой передачи. Взрыв вырвал десантный люк, которым стрелку-радисту перебило ступню. Осколки аккумулятора легко ранили заряжающего в руку и ушибли ногу командира. Весь экипаж был контужен, особенно сильно механик-водитель. У танка были и другие повреждения, но их на общем фоне в расчёт можно было не принимать.
Наступило утро; пехота прошла ещё немного вперёд, а за танком оборудовал свой КП пехотный комбат. Стрелка-радиста Ивана Тимошенко эвакуировали в медсанбат.
Утром немцы устроили короткую артподготовку и пошли в контратаку. Несмотря на активную помощь превратившегося в дот танка, наша пехота не выдержала и отошла; три танкиста и три оставшихся в живых десантника оказались в окружении и заняли оборону.
Примерно через час немцы предприняли первую попытку «зачистить» танк. Она оказалась безуспешной: Еськов и Медведев, вращая башню ручным приводом, вели огонь из пушки и спаренного пулемёта, Штокалюк стрелял по немцам из трофейной винтовки через свой люк, трое десантников оборудовали себе лёжку и заодно огневую точку под днищем танка, под прикрытием здоровых тридцатьчетвёрочных катков.
Затишье позволило танкистам провести инвентаризацию своих скромных запасов. В их распоряжении были 18 снарядов, правда, в основном бронебойных, из 46 пулемётных дисков заряженных осталось всего девять, плюс нетронутый боекомплект «лимонок». Из прочего — сухпай на двое суток и 300 граммов водки.
Услышав результаты подсчётов, десантники снизу напомнили, что на броне за башней лежат ящики с патронами. Задачу достать патроны, не вылезая из танка, решил башнёр Медведев, затащивший в башню несколько ящиков при помощи тросика с крючком. Танкисты поделились патронами и гранатами с пехотинцами.
Перед наступлением ночи Штокалюк, Медведев и один из десантников на всякий случай заминировали подступы к танку, использовав вывернутые взрывами, но не сдетонировавшие немецкие мины, обнаруженные при осмотре окрестностей танка.
Ночная попытка нейтрализовать танк у немцев тоже не задалась, хотя танкисты и пережили несколько неприятных минут, когда перегревшийся ДТ наотрез отказался стрелять. Немцы уже начали бросать в сторону танка гранаты, когда сработала одна из установленных мин; в удивлённо залёгших немцев полетели гранаты. Тем временем ствол пулемёта, наконец, остыл, что позволило достойно проводить отходящих врагов.
Всего оборона подбитого танка тремя танкистами и тремя десантниками продолжалась почти четверо суток. Немцы пытались обстреливать танк из пушки, но ставить орудие на прямую наводку им мешал гарнизон, а достаточно крупного калибра, чтобы разнести вредный танк издалека, у них под рукой, к счастью, не оказалось. Пару снарядов они всё-таки в моторный отсек вогнали, и, если бы после подрыва на минах из танка не вытекло всё горючее с маслом, экипажу пришлось бы туго; а так — только дымом немного покоптило. Еськов вспоминал и про попытку немцев решить проблему танка радикально; однако на достаточно близкую дистанцию огнемётчиков гарнизон опять-таки не подпустил, хотя один из десантников и погиб от ожогов.
4 марта залпы «Катюш» объявили о продолжении нашего наступления. Немцев сбили и погнали дальше на запад, на этот раз уже навсегда. Юхнов был освобождён 5 марта; контуженный и помороженный экипаж встретил это известие в госпитале. Командир лейтенант Еськов был награждён орденом Красного Знамени, мехвод Штокалюк — орденом Красной Звезды. Их эпопея включена в книгу «Танк в бою», выпущенную «Воениздатом» в 1946 году и вобравшую в себя весь накопленный за Великую Отечественную опыт эксплуатации и боевого применения танков, как пример грамотных действий экипажа по обороне и использованию аварийного танка.
Полный текст - http://pobeda.oper.ru/news/read.php?t=1051612939
В стальной машине - стальные люди.